копну из соломы, в которой прячется твоя сила?
Мой раздражённый тон так и прёт из меня, хотя я хотел бы его скрыть.
– Извини, – говорю, – Алиса, я загнался.
– Не извиняйся, – отвечает она, – это твоя версия. Она единственная. У меня на этот счёт версий нет.
– Так что, и правда, что ли солому заваривать и пить?
– Не есть же её. По крайней мере, это более логично, нежели искать копну, – она говорит вполне серьёзно, – он же сказал «сила в соломе».
– А какую, – продолжаю я по инерции, поражённый, – ржаную или от пшеницы?
– А может, от овса. Ваня, я слышала то же что и ты!
Умолкаю. Осень наступила, я по дороге видел много сжатых полей, так что в соломе недостатка не будет. Но мне это кажется уж чересчур! Какая сила в соломе, если даже поговорка есть: сила солому ломит?
– Ребятки, – голос у босса ласковый, бархатный, – завязывайте с тайнами. Утро же вечера мудренее. Что сказал всадник? «Смотри сны». А если ты, Алиса, будешь пичкать себя информацией на ночь, то не уснёшь. Теперь твои сны – наш компас. Поэтому, давайте поговорим на какие-нибудь отвлечённые темы.
– Например.
– Положение наше с вами сказочное, почему бы не поговорить о сказках?
– И что можно сказать о сказках?
– Ого, Иван! Сказка – ложь, да в ней – намёк. Помнишь, как дальше?
– Добру молодцу урок. Кто не помнит.
– То-то и оно, Ваня. Кстати, зовут тебя, как главного героя практически всех русских народных сказок. Символично, на мой взгляд. Вот ты что помнишь из сказок?
– Принцесса на горошине.
– Нет, Ваня, это немецкая сказка. Согласен, что там полно уроков для добрых молодцев. Подчёркиваю, добрых. Но нас интересует русские сказки. Мы же на Дону. Заметь, сказки рассказывают совсем ещё детям, пока их души чисты. Что ещё помнишь?
– Помню, что Иван этот, тёзка мой, часто под дурака косил. Ещё помню, что он бился со Змеями Горынычами три ночи. Сначала сделал трёхголового, потом шести, а уж напоследок и девяти или двенадцатиголового, точно не помню. Потом там этот Змей бил Ивана, вгоняя его в землю, сначала по колено, потом по пояс, а в конце – по шею. Что ещё? Помню жар-птицу, мёртвую и живую воду, птицу, чьих птенцов Иван кормил собственным мясом. Яичко упало и разбилось. Много чего из мифов Древней Греции помню, но это не в тему. Ещё помню сказку про спящую красавицу, как принц поцеловал её и она проснулась.
– Ага, правда, похоже на искусственное дыхание рот в рот? А теперь представь, что каждая сказка не только наполненное символами руководство по жизни, как считают учёные, но и летопись. Когда-то давным-давно всё это происходило в реале, ещё не было письменности, и люди передавали истории устно. Самые значимые из них обрастали подробностями, показаниями очевидцев, и переходили из поколения в поколение. После достаточного количества времени былое затянулось повседневными заботами, и теперь только маленькие дети, не обременённые этими заботами, верят в сказки. Сейчас мы с вами в такой ситуации, которую любой психически здоровый человек назовёт сказочной.
– Хочешь