щелчок, но света не было. После смерти Стаса электричество на всякий случай отключили.
Вспомнив, что в мобильном есть фонарик, я отправилась к электрощитку, здесь же, в сенях, и через минуту свет вспыхнул, заставив меня на мгновение зажмуриться.
Я не торопясь огляделась, как будто видела все в первый раз. Полы в сенях земляные, теперь они, скорее, напоминали цемент. Дом построен полтора века назад, знающие люди утверждали, что он простоит еще столько же. Выходит, раньше действительно строили на века. Полы застелены полосатыми половиками. Вряд ли интерьер здесь особенно изменился за последние сто лет. Большой сундук слева, где когда-то хранили продукты, рядом шкаф и длинная скамья. Пока в дом не провели воду от колодца, что во дворе, здесь стояли ведра. Я это еще помню.
Я подошла к дубовым двустворчатым дверям. Они тоже оказались заперты. Я вновь принялась возиться с ключами.
Стаса нашли сидящим за столом в кухне. Когда он не явился на укол, фельдшер забеспокоилась и позвонила ему (от мобильного Стас отказался, но домашний телефон был здесь с давних пор). На звонок Стас не ответил, и фельдшер сообщила об этом участковому. Преимущество жизни в таких местах, как это: без внимания тебя не оставят. Через пятнадцать минут участковый входил в дом. Стас к тому моменту был мертв уже несколько часов.
– Грех жаловаться, – на похоронах сказала все та же фельдшерица. – Жизнь прожил долгую, правильную, хоть, может, и не легкую, а такая смерть людям в награду дается. Раз – и все. Даже испугаться не успел.
Надеюсь, так оно и было. Большой овальный стол красного дерева застелен вязаной скатертью. Поверх нее положено стекло, единственное новшество, на которое согласился Стас. Через день менять скатерть, кипятить ее да крахмалить вряд ли под силу одинокому мужику. На стульях чехлы из отбеленного льна. Огромный буфет, в котором выставлена посуда, три сервиза: кофейный, чайный и столовый. Все одной фирмы, с вензелем: буква «А» готическим шрифтом с завитушками. Комод с тарелками и столовыми приборами, диван с деревянной спинкой. Все добротное, красного дерева. Бабкино приданое. Точно так же, как сервизы и столовое серебро.
Я прошла, отодвинула стул и немного посидела, вслушиваясь в тишину. В доме было холодно. Включив электрочайник (мой подарок Стасу на день рождения), я отправилась во двор. Набрала дров в большую корзину и вернулась в дом. Пока чай заваривался, затопила печь в передней, решив, что с отоплением разберусь завтра, а сегодня переночую здесь, возле печки, выложенной белыми изразцами и занимающей весь угол. Около печки тут же стало тепло и уютно, и я предпочла пить чай за бабкиным столиком для шитья, покрытым кружевной салфеткой, сидя в ее любимом кресле, которое раньше казалось мне несуразно большим и уродливым. В детстве я воображала, что это превращенный в кресло дракон, но в один прекрасный момент он непременно оживет, вот я и предпочитала держаться от него подальше. А теперь подумала: бабка была права, сидеть в нем очень удобно, вытянув ноги на скамеечку, обитую плюшем, которую в детстве мы ехидно именовали «подкопытником», пить чай из фарфоровой чашки, которой лет