практикой феодального делового оборота. Ну, доказал ты нам, что у нас не капитализм, а феодальная монархия с 20–25%-й долей частной собственности и частного бизнеса? Это ведь просто изменение названий. Оказалось просто, что врага зовут не Петров, а Иванов, но он ведь все равно нехороший человек и гнобит нас всех».
На это приходилось отвечать следующим образом: «Вот сидите вы дома, пьете чай, а Иванов вас гнобит. Вы злитесь, выбегаете на улицу, кричите: «Петров!» Прибегает Петров. Вы набрасываетесь на него, бьете. Петров теряет сознание, его увозят в реанимацию. Вы довольный возвращаетесь домой, садитесь пить чай, а Иванов опять вас гнобит. Вы совсем свирепеете, идете на улицу, кричите: «Петров!», Петрова привозят на носилках из реанимации. Вы набрасываетесь на Петрова, добиваете его, Петров умирает. Вы довольный садитесь дома пить чай, а Иванов продолжает как ни в чем не бывало гнобить вас. Вы звереете окончательно, бежите на улицу, кричите: «Сидоров!» Приходит Сидоров, и все продолжается по кругу».
Это то, что бывает, когда вещи и явления называются не своими именами. Мы идем не туда и начинаем бороться не с тем, кто является нашим врагом.
В наших частных предприятиях мы очень хорошо знаем, как оценивать и что делать с менеджером или руководителем, который берет откаты и наносит ущерб частной акционерной собственности. Все, кто работают рядом или даже помогают или покрывают коррупционера-взяточника, прекрасно понимают, что это преступление, что здесь нечем гордиться и что сделать это и быть пойманным – это не встреча с гаишником. Это волчий билет надолго и во всей округе. Что ущерб, нанесенный частному предприятию, уменьшает наш общий фонд бонусов и оплаты труда, не дает развиваться предприятию и сохранять наши рабочие места. В конце концов, каждый из нас – частный собственник или может им стать и не хочет, чтобы его в свою очередь обокрали. Итак, в 20–25% нашей экономики (в частном секторе) с борьбой с коррупцией все ясно, никаких специальных дополнительных усилий не нужно, все знают, кто и за что отвечает, общественное мнение однозначно против этого зла.
В госсекторе противник – вовсе не коррупция, а нормальная практика феодального делового оборота, сама система собственности и управления. Конечно, ловля и наказание конкретного «не по чину берущего» или перешедшего дорогу более сильному феодалу человека – дело не совсем бесполезное, но в рамках основной задачи – малорезультативное. Главное – это тихая, не очень заметная работа по увеличению той части страны и экономики, где борьба с коррупцией – дело всех и каждого, а не только хозяина земли русской. Т. е. последовательное, спокойное и целенаправленное увеличение доли частной собственности и частнопредпринимательского сектора (реального, основанного на свободной конкуренции) в экономике России. Со временем, с накоплением его критической массы и влияния на другие сектора экономики, сложится и другая обстановка в госсекторе, другие возможности общественного контроля в нем. Этот