Натали Синегорская

Скальпель, карты, третий глаз. Кое-что из жизни студентов-целителей


Скачать книгу

Она, наверное, думает, это просто!

      – Хватит! – Мирон повысил голос. – Голубева, сделай так, чтобы Архипова смогла попасть в квартиру. Потом вернешься и досдашь экзамен.

      – Плюс один балл? – с надеждой спросила я.

      – Минус один, – злорадно заявил Кандид.

      Ну, минус, так минус. Если стану выпрашивать, оценка может упасть до минус двух.

      И как же мне решать ключевой вопрос, скажите на милость?

      Хотя…

      – Раф, иди сюда, – свистящим шепотом сказала я, высунувшись в коридор.

      Он тут же подскочил, попутно отгоняя одногруппников, налетевших с вопросами, как, что и сколько.

      – Плюс один, – потребовал этот нахал, когда понял, чего от него хотят.

      Комиссия покривилась и согласилась. Раф и Лалька удалились вскрывать дверь ее квартиры и ставить новый замок. А что? Сам же хвастал, мол, на все две руки мастер.

      А вот Кандиду и Желенскому внезапно понравилась Лалькина инициатива. Они заставили меня проглотить… нет, не ключ, а серебряный кулончик Мирона, привязав к бечевке, конец которой я зажала между зубами. Глотать его было препротивно, хуже, чем эндоскоп на ФГС раз в стопятьсот. Не представляю, как Евлалия заглатывала ключ. Наверняка чисто из природной вредности.

      Самое сложное – не заржать во весь голос, когда экзаменуемые принимались описывать симптомы моего «заболевания». Нет, язвой они не ограничились. Гастрит, прободение, полипы и камни (в желудке, хе-хе!) – вот неполный букет, которым наградили меня добрые соученики. Единственная, кто засомневалась в постановке диагноза, оказалась Мышь. Она обошла меня со всех сторон, остановилась за спиной и замерла, а потом резко и сильно ударила под ребра.

      Я икнула и от неожиданности проглотила веревку.

      Кандид заржал.

      ЭмЭмЖо помрачнел. Ну, как помрачнел. Едва заметно сдвинул брови. Это означало крайнюю степень негодования.

      – Там посторонний предмет, – проблеяла побелевшая от ужаса Мышь. – Я думала, если хорошо ударить, он вылетит…

      – Он и вылетел, – утирая слезы, простонал Кандид. – То есть, влетел.

      – Это я влетел, – процедил Желенский. – На очень ценный амулет. Варваре – отлично, Голубевой – заворот кишок.

      – Всем по справедливости, – сияя, как начищенный пятак, объявил Кандид.

      Заворот кишок – это справедливо?! Нет, это, похоже, я влетела.

      – Голубева, иди сюда.

      Я на негнущихся ногах подошла к столу экзаменаторов.

      – Четверки хватит?

      Кивнула.

      – А теперь разберемся с посторонним… хм… предметом.

      Желенский положил ладонь на область желудка.

      Ох, какая же теплая у него рука. Горячая даже. Но не обжигающая, а согревающая. Изнутри. Я закрыла глаза и несколько мгновений блаженствовала, как полупомешанная адептка какого-нибудь Саит-Бабы под добрыми и мудрыми исцеляющими флюидами своего божества.

      – Все, иди.

      Как, уже все? О, нет, я хочу еще, еще!

      Флюиды резко