моря.
В 1993 г., всего через два года после обретения независимости, город получил новое название – Туркменбаши, – словно президент решил показать, кто именно принимает решение за все нетуркменское население. Бердымухамедов предпочел оставить имя своего предшественника в качестве названия города.
Когда я оказалась перед мраморным фасадом аэропорта, ко мне подошел живой, худенький мальчик лет 12–13, представившись моим шофером. Семенящей походкой я поспешила за ним к обветшавшему «мерседесу». К счастью, за рулем сидел его отец.
Пока мы проезжали через центр, отец и сын пребывали в благоговейном молчании. Центр города окружала цепочка невысоких коричневых горных хребтов. Вокруг возвышались постройки советских времен, выкрашенные в яркие цвета и напичканные спутниковыми антеннами. По тротуарам на высоких каблуках ходили молодые девушки, одетые в плотно облегающие короткие юбки.
Едва только мы выехали из центра, отец с сыном вдруг разговорились. Они говорили без умолку, в основном о том, что приходится много работать, а времени на отпуск нет, что летом не получается даже пойти искупаться, хотя живут они у самого пляжа, и что все, чем приходится заниматься, это работа и еще раз работа, тяжелая работа, без конца и края. Без какой-либо паузы или естественного перехода сын вдруг заговорил о том, как хорошо живется в Туркменистане.
– Здесь все бесплатно, – похвастался он. – Соль бесплатно, газ и вода бесплатно, даже бензин почти бесплатный, и все благодаря нашему президенту.
– Если все бесплатно, почему же вы так много рабо таете?
– Потому что мало зарабатываем, – объяснил мальчик. – Получается максимум триста долларов в месяц, из которых 75 % уходит на питание. Так как мы мало зарабатываем, то покупаем все в кредит: крупные вещи, например машины, и всякую мелочь, такую как хлеб и молоко. Получив зарплату, погашаем кредит, а затем берем новый.
Когда мы въехали на полуостров, где я должна была провести свою последнюю ночь в Туркменистане, дырявая советская дорога сменилась современной роскошной трассой. Теперь в нашем распоряжении оказалось семь-восемь полос. «Добро пожаловать в международную туристическую зону Аваза!» – сверкала надпись на огромном плакате. На горизонте виднелось несколько десятков сверкающих небоскребов. В окнах квартир отражался розовый закат. На мгновение у меня вдруг возникло впечатление, будто я нахожусь в Дубае. Но только на мгновение.
Ничто в мире не имеет вид столь заброшенный, как курорт вне сезона. Чтобы попасть в холл гостиницы нефтяников, мне пришлось использовать вход с торца, потому что вне сезона вращающаяся дверь оказалась закрытой. Вестибюль украшали сусальное золото и мрамор. Сонный портье выдал мне ключ от моей комнаты. Здесь я оказалась единственной гостьей.
– У вас есть Интернет? – с надеждой спросила я, разглядев на сверкающем фасаде пять многообещающих звездочек.
– Нет, такие новшества есть только в Ашхабаде, – ответил портье, подавляя