брат и замолчал уже окончательно до нашего отъезда.
Когда мы начали укладывать вещи в машину, из-за угла с каким-то мешком из дерюги появились два дюжих племянника и позвали дядю Боба. Потом они втроем минут тридцать, оживленно беседуя, ковырялись в неведомых богатствах, что скрывались в мешке. Наконец Боб призывно махнул рукой и мне.
Я знал, что два молодца-рыбака с рассветом обычно уходят на легальный промысел, днем спят, а вечером присоединяются к черным копателям, так что содержание мешка меня не удивило: осколки керамики, пара целых глиняных сосудов уакос, в которых инки в давние времена хранили воду, – но все это было не особенно интересно. Видел я и керамику изящнее, и уакос, сделанные с изумительным искусством и юмором, изображавшие людей и животных: воинов с короткими мечами, прачек, горшечников, шаманов и разных лесных тварей, жутковатый скелет с шокирующим своими размерами фаллосом и разных мифических божков. А это была самая обычная бытовая штамповка того времени – штука, возможно, любопытная для археолога, но не очень привлекательная для любителя-коллекционера.
Но вот то, что обнаружилось на дне мешка, меня по-настоящему поразило. Здесь вперемешку, как хлам, лежали древние хирургические инструменты, начиная с бронзовых и уже отчасти потерявших свой первоначальный облик пинцетов с зажимами и кончая серебряным тумиком для трепанации черепа. Тумик был не только в прекрасном состоянии, но и по-настоящему элегантен.
Может, это и причуда, но мне кажется элегантным всякий рабочий инструмент, идеально подходящий для дела и уже изрядно отполированный мозолистыми руками мастерового. К тому же в данном случае к полумесяцу-тесаку была приделана очень удобная для хирурга рукоятка, на конце украшенная забавной фигуркой обезьянки. Так что я увидел не просто инструмент, а настоящее произведение искусства.
Заметив мой восхищенный взгляд, Боб отвел братьев в сторону и через какое-то время денежный вопрос был решен. Как другу и постоянному клиенту, мне дали такую скидку, что я просто не мог отказаться от покупки. Таким образом, старинный тумик проделал путешествие из древней гробницы сначала в грязный мешок, затем в карман моих джинсов, а позже, перелетев через океан, оказался в моей московской квартире. Все это было совершенно незаконно, но, должен признаться откровенно, моя совесть не подала в этот момент ни малейших признаков жизни. За что ей отдельное спасибо.
Мануэль и Пилар в эту торговую операцию не вмешивались, а лишь молча издалека наблюдали за нашими переговорами. Между родителями и уже взрослыми детьми существовал договор: стол и кров сыновьям гарантировался всегда, а вот во всем остальном они обеспечивали себя сами. Судя по тому, что оба сына были одеты намного лучше родителей, да к тому же у каждого из молодых людей имелась своя, пусть и подержанная, но совсем не плохая машина, дневная работа только снабжала ресторан-забегаловку свежими морепродуктами, а ночная приносила братьям очень хороший доход.
Наконец мы