варево, Савл вспомнил ведьмин котел из «Гензеля и Гретель», и его охватил внезапный ужас. А вдруг он упадет в котел и сварится заживо? Савл резко отпрянул, так что отец остановился и спросил, что случилось. Поняв, в чем дело, он снял Савла с плеч, и они вместе подошли к рабочим. Те стояли, опираясь на лопаты, и насмешливо улыбались испуганному мальчику. Отец налонился и шепнул Савлу на ухо несколько слов, и тогда Савл спросил, что же такое в котле. Рабочие рассказали, что смолой покрывают дорогу, и показали, как мешают в котле палкой. Савл никуда не упал. Он все еще боялся, но уже не так сильно. Он понял, зачем отец заставил его спрашивать о смоле. Он чувствовал себя храбрецом.
Молоко свернулось в кружке с чаем. У дверей пустого кабинета скучал полицейский. На столе поскрипывал магнитофон. Кроули сидел напротив, сложив руки на груди, и бесстрастно смотрел на Савла:
– Расскажите мне о своем отце.
Отец впадал в ужас и страшно смущался, когда Савл приводил домой девушек. Для него было очень важно не показаться старомодным или отсталым, но, как бы он ни пытался развлекать гостей сына, ничего у него не получалось. Он постоянно боялся сказать что-нибудь не то и боролся с желанием сбежать в свою комнату. Выглядел он при этом совсем неуклюже. Он торчал в дверях, глупо улыбаясь, и серьезно расспрашивал напуганных пятнадцатилеток, чем они занимаются в школе и как это им нравится. Савл смотрел на отца и мечтал, чтобы он ушел. Или яростно пялился в пол, пока отец рассуждал о погоде и экзаменах по английскому.
– Я слышал, что вы ссорились. Это правда, Савл?
Когда Савлу было десять лет, он очень любил просыпаться по утрам. Отец работал на железной дороге и уходил очень рано, и Савл примерно на полчаса оставался в квартире один. Он бродил по всему дому, читал обложки книг, которые отец раскидывал повсюду. Книги были о деньгах, политике, истории. Отец всегда следил за тем, что Савл проходит по истории в школе, и спрашивал, о чем говорили учителя. Он изо всех сил убеждал сына не верить всем словам учителей, совал ему свои книги, открывал их посередине, отвлекался, забирал книги назад, перелистывал страницы, бормотал, что Савл, наверное, слишком мал. Спрашивал, что он думает о какой-то проблеме. К мнению Савла он относился очень серьезно. Иногда эти дискуссии Савла утомляли, но чаще смущали и одновременно вдохновляли.
– Вы когда-нибудь испытывали чувство вины из-за отца?
Когда Савлу исполнилось шестнадцать, что-то между ними сломалось. Савл думал, что это нужно просто перерасти, но, даже когда все более-менее устаканилось, горечь никуда не делась. Отец разучился с Савлом разговаривать. Ему нечего было сказать и нечему сына научить. Разочарование отца злило Савла. Отца раздражали его лень и равнодушие к политике. Савл не мог чувствовать себя с отцом непринужденно, и в этом была проблема. Савл перестал ходить на митинги и демонстрации, а отец перестал задавать вопросы. Иногда они ссорились. Хлопали дверями. Чаще просто молчали.
Отец не умел принимать подарки. Он никогда не водил в дом женщин – при сыне. Когда Савлу было двенадцать и его дразнили в школе, отец вдруг без