никто не тронет. – Лондонский выговор, резкий, утробный шепот прямо в ухо. – Я хочу, чтобы ты понял, зачем здесь оказался.
У Савла опять кружилась голова. Он сглотнул слюну, которая вдруг сделалась густой. Он не понимал, что происходит. Совсем не понимал.
– Кто вы? – прошипел он. – Вы из полиции? Где Кроули?
Человек дернул головой – то ли отрицание, то ли удивление, то ли насмешка.
– Как вы сюда попали?
– На цыпочках прокрался мимо мальчиков в синем. Проскользнул мимо идиота за стойкой и пробрался к твоей маленькой странной комнатке. Ты знаешь, почему ты здесь?
Савл молча кивнул.
– Они…
– Полиция считает, что ты убил своего папашку. Но ты не убивал. Я-то знаю. Тебе долго придется им это доказывать, но я тебе и так верю.
Савла трясло. Он сел на койку. От его гостя невыносимо воняло. Голос продолжил:
– Я наблюдал за тобой. Приглядывал. Нам есть о чем поговорить, знаешь ли. Я могу… оказать тебе услугу.
Савл ничего не понимал. Он что, попал в автомобильную аварию? Поехал крышей, перепил? Воздух натянулся, как тетива. Откуда этот человек знает об отце?
– Не знаю, что ты за хрен, – медленно сказал он, – и как сюда попал…
– Ты не понимаешь, – шепот стал резче, – слушай, парень. Мы сейчас не в этом мире. Нет больше людей и всяких людских штучек. Посмотри на себя, – голос дрогнул от отвращения, – сидишь тут в чужих шмотках, как урод, ждешь встречи с господом. Думаешь, кого-нибудь интересует, что случилось? Да тебя просто здесь сгноят, идиот! – Он надолго замолчал. – И тут появляюсь я, хренов ангел милосердия. Я могу тебе помочь, говно вопрос. Я тут живу, ясно? Это мой город. Да, он очень похож на твой и их, но ничего общего у них нет. Я хожу где хочу. А сейчас я хочу сказать тебе, что это теперь и твой город тоже. Добро пожаловать.
Голос заполнил камеру, не оставляя Савлу ни пространства, ни времени на рассуждения. Человек приближался, все так же оставаясь в тени. Он двигался маленькими рывками, ссутулив плечи, дергался то в одну сторону, то в другую, двигался одновременно напористо и воровато.
Савл сглотнул. Голова кружилась, во рту пересохло. Попытался сплюнуть. Воздух был сухим и таким плотным, что скрип дверных петель так и не смог замолкнуть до конца. Савл не мог думать. Он просто слушал.
Вонючий призрак вышел на слабый свет. Грязный плащ распахнулся, и Савл разглядел такую же серую рубашку, украшенную рядами черных стрелок, направленных вверх. Каторжный шик какой-то.
Не расправляя плечи, человек гордо поднял голову.
– Я знаю Рим как свои пять пальцев. Я знаю Париж, и Берлин, и Каир, и много других городов, но Лондон я люблю больше других, и так было всегда. Не смотри так на меня, парень. Тебе не понять. Я ползал по этим кирпичам, когда здесь стояли амбары, мельницы, потом заводы и банки. Забудь о людях, парень. Считай себя счастливчиком – я обратил на тебя внимание. Это большая честь.
Этот сомнительный монолог прервался театральной паузой.
И тут Савл понял, что просто сошел с ума. Голова кружилась.