некоторых обитательниц этой деревушки.
– Вампирская шлюха…– передавался шелестящий шепот женщин.
Человек бы его не услышал, но до моего слуха донеслось их обсуждение. Я повернулась к ним и окинула их презрительным взглядом.
Он бежал ко мне через небольшой дворик, усажанный кипарисами и можжевельником.
– Прости этого идиота! – воскликнул он, глазами указывая на своего соратника.
Он распахнул передо мной ворота.
– Ты пришла! – прижимая меня к груди, шептал он в мои волосы.
– Почти…он меня прогнал, – призналась я.
– За что?
– Он все видел и все слышал.
– Я клянусь, что, когда с Эгоном будет покончено, я возьмусь за Аро!
– Не стоит, – отказалась я от его идеи.
– Пойдем, – он потянул меня внутрь дома.
Мы оказались в коридоре. Справа были две двери: ванная комната и чулан. Слева располагался вход в большой зал, совмещенный с кухней. Прямо перед нами – лестница, ведущая на второй этаж.
– Проходи, – слегка подтолкнул он меня в сторону зала.
Это было настоящий человеческий дом. Здесь были большие окна, пропускавшие солнечные лучи. Я так отвыкла от них в Вольтерре.
– Тебе здесь всегда будут рады отныне и вовеки, – отводя прядь моих волос с шеи, шептал он.
– Нет, меня здесь считают чужой, врагом, посланницей Вольтури.
– Иоанна, я тебя считаю родной, своей…
Вечером мы отправились в местный «кабак». Я ни разу не была в таких заведениях, по крайней мере, в текущем веке. Сейчас я стремилась каждой клеточкой своего тела впитать человеческую жизнь, которую мне мог дать Люциан. Я пила ее взахлеб, чтобы не оставить ни капли на дне своей вечности.
Подали пиво…настоящее. Я на все смотрела широко открытыми глазами. Мне никогда не было так легко и свободно. Я чувствовала, словно попала на волю из долгого многовекового заточения в темнице.
Его собратья сначала осторожно переговаривались в моем присутствии, но когда я призналась им в том, что с Аро покончено, и я никогда больше не вернусь в Вольтерру, только, если с целью ее разрушить, они стали воспринимать меня, как свою сестру.
Люциан бережно обнимал меня за плечи и пил живой напиток смертных. Я следовала его примеру и почти не отнимала кружки от губ.
Я чувствовала себя на своем месте, будучи среди ликанов. Да, они были неотесанными, грубыми, но мне это нравилось. Я могла не контролировать свои мысли, поскольку их бы никто не прочитал, могла не думать о том, что я скажу что-то недостойное моего статуса. Здесь все были равны, но подчинялись вожаку – Люциану. Я и сама ему подчинялась, ведь в нем было нечто такое, что покоряло и заставляло выполнять приказы. Наверное, все-таки гормоны. В нем был избыток тестостерона, и я это чувствовала, вдыхая запах его тела.
Пожив с вампирами достаточно долгое время, я научилась ощущать аромат крови и слышать биение сердца за тысячи метров. Мой слух и обоняние обострились до предела, который только может быть у человеческого тела, обладающего только одной особенностью – регенерацией.
– Как