совершивших административные проступки и приговорённые решением суда к общественным работам на срок один земной месяц».
Далее следовал список из 10 фамилий с указанием видимо их уголовной статьи, у всех одинаковой, но ни о чём Маше не говорившей. В конце было выставлено два условия их пребывания в монастыре. Одно касалось свободного места на территории комплекса для размещения модулей какого-то непонятного ей перемещения, а второе, в физической защите от «социально агрессивной среды». От последнего Машу аж передёрнуло.
Маша: Это что же получается. Жительницы столицы для них некая «социально агрессивная среда»? Вот ведь сволочи.
Она вернула прочитанное письмо и Романова тут же спрятала его обратно.
– Ну, что ты на это скажешь? – нейтрально поинтересовалась генеральша, хотя при этом свела брови больше обычного и вытянула губы трубочкой, сделавшись в высшей степени озлобленной.
– Сволочи, – доложила Маша свои последние соображения, – мы оказываемся для них «социально агрессивная среда».
Но на этот раз она не угадала хода мыслей генеральшы.
– Не правильной ответ, госпожа офицерша. Не о том подумала. Ты о другом задумайся. Как Макария умудрилась с ними связаться? И как умудрилась получить ни только ответ, но и то, что получила?
Маша: И то правда.
Она прекрасно знала, как и все жительницы планеты, что орбитальные комплексы были полностью изолированы от Земли и в первую очередь информационно.
– И как? – неуверенно спросила Маша.
– А вот это-то тебе и надлежит выяснить, – припечатав о стол рукой, выдала генеральша чёткое распоряжение, – по словам Макарии она якобы молила об этом бога в храме, а так как бог, видите ли, у всех один, но он и донёс её просьбу до мужчин.
– А разве так можно? – с наивностью в голосе спросила офицерша службы порядка.
– Коням на смех, – вновь сильно припечатала гром-баба ладонью о стол, да так, что чашки подпрыгнули, жалобно звякнув, – у неё есть канал связи. Либо с закрытым научно-промышленным анклавом на «дичке», либо на прямую.
При последних словах она понизила голос и сделала такое выражения лица, взглянув на которое Маша тут же поняла, что это как минимум предательство родины.
– Но и это ещё не всё, – продолжила Мать командирша, откидываясь на спинку кресла, делая торжественное выражение лица и с несвойственной интонацией проговорила, – слушай меня внимательно…
Маша: Тьфу ты. Прям под президентшу косит. Как уж они любят подражать вышестоящему начальству.
Откуда Маше было знать, что угодила своими мыслями прямо в яблочко. Потому что Романова не просто подражала президентше, а в буквальном смысле слово-в-слово копировала записанный ещё с вечера телефонный разговор. Генеральша пол ночи его заучивала перед зеркалом и Андрюше с утра досталось именно по этому поводу. У неё, видите ли, не получалось, чтобы было точь-в-точь как у главы государства, а кроме как на нём злость было сорвать не на ком. Никого под рукой больше не