во сне пытаясь обнять жену, но его рука уперлась в застегнутый спальник, и он проснулся. Дождя еще не было, а гром вовсю уже грохотал, используя всю отпущенную ему природой могучую силу. На вершине горы Ивану казалось, что он внутри этого природного процесса. Пытаясь справиться с волнением, он натянул на себя ветровку и выглянул из палатки. Надвигался грозовой фронт, он шел со стороны озера, частично закрывая собой город. Было раннее утро, первые солнечные лучи словно застыли в ожидании большой свинцовой тучи, стараясь успеть полностью пролиться на гору и окрестности. Иван тщательно зашнуровал кроссовки, сунул в карман новую пачку сигарет и вылез из палатки.
На горе он провел чуть более двух суток, размышляя о перипетиях последних дней и перебирая в памяти необычные моменты в поведении Элен, на которые он раньше не обращал внимания, но в свете последних событий, на них стоило взглянуть иначе. Мысль рикошетила в голове беспорядочно, и он ничего не смог вспомнить стоящего, кроме возросшего беспокойства жены в последние дни, после чего решил жить настоящим, а не мучить себя этим анализом. И это было правильное решение. Он хорошо высыпался на новом месте и иногда, чтобы разнообразить свой день, несколько раз пригнувшись, приближался к краю обрыва понаблюдать за происходящим на берегу. Ложился на живот на прогретую весенним солнцем землю и смотрел вниз.
Днем там было людно. Много машин стояло у обочины дороги, в том месте, где она проходила максимально близко от Синь-камня. Место это не было отмечено в путеводителях, туда не организовывались экскурсии, но народу каждый день к камню приезжало много. Люди толпились у импровизированной небольшой ярмарки с копиями артефактов, кухонной утварью, ходили между рядами с глиняными горшками, изделиями под старину, магнитиками и всевозможными оберегами, и конечно, у самого камня ни на минуту не возникало пустоты. Ручеек людей постоянно тек к камню и от него, кто-то просто стоял рядом, некоторые забирались на него и фотографировались, некоторые, с более серьезным видом, просто сидели на его краях, а кто-то, коснувшись камня, шел дальше к берегу. Иван, лежа на краю обрыва и наблюдая за суетой внизу, силился подсчитать, сколько людей приходит сюда ежедневно. В час в среднем пятьдесят человек, за световой день человек четыреста. Если учесть только весну и лето, то это уже за семьдесят тысяч человек в год. И это паломничество происходило при полном информационном вакууме, только за счет народной молвы и исторической памяти.
Ольга оказалась права, вершина горы не пользовалась популярностью, и за время, прошедшее с момента их короткого знакомства, Ивана никто не потревожил. Поэтому быстро спускаясь вниз, он не особо переживал за оставленные в палатке вещи, а бумажник с документами и ключи от машины были с собой в сумке на поясе.
Ранним утром на берегу было пусто. Как только Иван прошел мимо своей одиноко стоящей машины, хлынул дождь. Он натянул капюшон и ускорил шаг. Еще вчера днем, наблюдая за происходящим у камня с вершины горы, он примерно наметил