едем мимо и едем.
– Да тут шайка появилась – отморозков,– /Сурдопереводчик так и озвучил "отморозков"/.– Сброд всякий. Нападают на переселенцев, грабят. Людей почем зря режут, канальи. Вчера сбежал один оборванец из-под стражи. Жаль не догнали,
– Тихон отвернулся в сторону и сделал вид, что занят подтягиванием ремня на подпруге.
– Теперь-то сам вижу, что вы нормальные люди, а не налетчики. Мы вас проводим миль десять,– "Таракан" ухмыльнулся в свои пушистые усы и подмигнул выпученным глазом. – Веселые вы парни, как я погляжу. Куда направляетесь?
– В Инид, тут не далеко поселение новое. Хотим там остановиться,– Серега тоже подмигнул "таракану".
Тот расплылся в улыбке:
– Это Антонио и Билл – помощники мои. Хорошие парни, только засранцы. Давно бы выгнал, да заменить не кем. Незаменимые засранцы,– вздохнул "таракан" Хулио.
– Сергей, Михаил и Тихон,– представил себя и спутников Серега.– Вам-то, зачем в ту сторону?
– Да нам особенно то ни в какую. Патрулируем не много.
– Ну, и сколько этих отморозков тут безобразничает?– поинтересовался Серега.
– Да, с дюжину мерзавцев. На лошадях тут шурудят. Ну-ка, вроде пальба за холмами? – выстрелы ружейные слышны стали явственно, когда все замолчали и совсем недалеко, в паре километров по курсу. Хулио хлестнул своего жеребца и тот помчался, выбивая копытами пыль из жухлой травы. Остальные пришпорили своих лошадей следом. Когда обогнули холм, то увидели душераздирающую картину. Десяток мерзавцев потрошили пару повозок, крытых тентами. Хозяев перебили и не спеша теперь рылись в их имуществе. Двое сидели в седлах, внимательно следя за окрестностями, остальные копошились в повозках и распрягали лошадей. Выскочившие "шерифы" на скаку открыли стрельбу по "отморозкам", но и те услышали стук копыт и открыли пальбу в ответ.
И стреляли надо сказать результативнее. Один из молодых помощников Хулио вылетел из седла, раскинув руки и выронив ружье, второй согнулся и обвис, также выпустив ружье из рук. В результате доскакали до повозок вчетвером. Усатый Хулио был сбит выскочившим ему на встречу оборванцем в сомбреро. Взмахнув огромным палашом тот, рубанул им шерифа по голове, разрубив пополам и залив кровью, перемешанной с серыми клочьями мозга, лошадь. Хулио в агонии вцепился в гриву и упал грудью вперед, заливая глаза лошади. И та, взвившись на дыбы, заржала жалобно и пронзительно, тряся головой и сбрасывая с себя мертвое тело.
Здоровяк же, сдвинув шляпу назад, рубанул наезжающего на него Мишку и опять по голове, обезображивая ее кровавой раной. Мишка схватился руками за лицо и Лерка прыгнув, унесла его прочь от повозок.
– Ах ты, сука!– Серегина сабля свистнула, снося голову с оскаленными зубами, а потом он завертелся вокруг телег, вырубая беспощадно все, что шевелится и пытается сопротивляться. В него стреляли и совали ножи, но через минуту все закончилось, и Серега погнал Верку в степь, вслед за Леркой, которая остановилась в пятидесяти метрах и склонилась