Успокойся. Засохло уже все и даже кожей новой заросло. Хрен бы с ним, только глаз не мигает теперь, вытаращился гад.
– Вот и терпи теперь, привыкай,– проворчал Серега, выходя из комнаты. – Эй, хозяин,– донесся его голос уже внизу.– Завтрак давай и что-нибудь с собой дня на два, на троих человек. Шевели копытами,– через час, проезжая мимо аптеки, зашли проведать и проститься с Антонио. Аптека в этом захолустном городишке еще и лазаретом являлась по совместительству, а ее хозяин сиделкой и лечащим врачом одновременно.
– Ну, как дела, Антонио?– присел Мишка у постели перемотанного тряпками помощника шерифа,– тот улыбнулся и сморщился от боли:
– Лекарь сказал, что если к завтрашнему дню не помру, то через неделю непременно снесут на кладбище.
– Оптимист он у вас, трубка клистирная,– проворчал Серега.– На-ка вот лекарство прими. Завтра будешь танцевать в салуне с красавицей хозяйкой канкан. Глотай, тебе говорят, видишь, у Михаила уже все зажило?! Это народное русское средство,-
Антонио проглотил пилюли и откинулся на подушки.
– Поправляйся. Встанешь завтра на ноги, и выберут тебя шерифом местным. Эй, лекарь, что ты там про то что "этот парень не жилец" говорил?– лекарь сунул голову в комнату и уставился на Мишку. Глаза его вытаращились на свежий шрам, а губы обвисли в удивленной гримасе.
– Что это? Как?
– Раком. Специалист хренов. Каркаешь, как ворон. Разве можно пугать пациентов? К тебе никто и не обращается, наверное, за помощью, к придурку? Ласковее нужно с людьми, душевнее. Проще будь, народ это почувствует и монетами завалит,-
Серега пожал Антонио руку.– А ты больше у этого урода ничего из рук не бери. Завтра вот эту пилюльку еще примешь и, посылай его ко всем чертям. Ну, выздоравливай, а нам пора,– и, проходя мимо лекаря, стоящего с открытым ртом, хлопнул его на прощанье по плечу:
– Ну и ты, трубка клистирная, будь здоров. Народу, поди, на тот свет уже толпы отправил?– город остался далеко позади, когда Тихон спросил у Сереги:
– Скажи, Серьга, а чей-то вы мне вчера прицепили? А потом сняли? В меня пуля попала, и басурманин саблей рубанул. Пуля вот она – ляпеха, а саблю басурманин напрочь сломал о плечо. Чей-то? Аль ведавство како?
– Оберег это, Тихон. Православный. Отцами Валаамовыми намоленный,-
Серега вынул пластину и сунул ее под любопытный нос Тихона:
– Видишь крест?– и, убирая пластину обратно в карман, проворчал:
– Ведовство. Чуть что – все им ведовство, да магия мерещится. Почему о Боге никто не вспоминает? А? Тихон?!
– Так ить церковь осуждат чудеса, вот и вспоминам, то че ближе,– с простотой необыкновенной пояснил Тихон.
– О как? Ведьмы да колдуны, значит, ближе Бога?
– Ну, да! Оне же промеж нас ходют, а Бог там,– ткнул Тихон в облака. Серега даже Верку тормознул.
– И много ты, Тихон, колдунов да ведьм в своей жизни встречал?
– А че их встречать? У нас в дяревни половина баб – ведьмы. Ворожат, да порчу наводят. И колдуны тож есть. Кузнец наш