остановлены.
– Эй, мужики, а куда вы претесь, —окрикнул их Крюков, —дальше ехать не стоит. Там дальше ничего интересного нет. Пристраивайтесь здесь, пока есть место.
Опустившись на брусчатку парни подошли к сформировавшейся очереди.
– Опаздываете! Мы уже час как тут мерзнем, – сказал Феделя, подпрыгивая в позе пингвина. —Вам надо помнить одно: рабочий день у немцев начинается в пять часов. Пока мы русские спим – немцы уже куют величие своей державы.
– Ну что закурим, —сказал Русаков, вытаскивая сигареты.
– Особо сигаретами не разбрасывайся, они у немцев дорогие. «Каро», «Ювель —72» и «F—6» стоят по две марки пятьдесят пфеннигов, – сказал Крюков. —Дерьмо редкостное, вонючие и горят, как бикфордов шнур.
– «Ювель» можно еще курить, —сказал Фиделя, встревая в разговор. —Но даже немцы предпочитают русские сигареты. Кто у нас в гарнизоне работает, тот в военторге отовариваются.
– А что тут вообще покупают, —спросил Русаков. —Я у отца выпросил пятьдесят марок. Хотелось бы потратить с умом.
– Вареники закатай, —сказал Крюк. —У немцев, как в Союзе —ассортимент большой, но дают по три наименования в одни руки. Хочешь получить удовольствие, покупай «Филушки».
– А это, что за хрень такая —спросил Виталий.
– Филушки —это такие взрыв —спички. В пачке штук двадцать. Зажигаются от спичечного коробка. Громко стреляют. Есть ракеты —это такие хреновины с палочкой. Вставляешь в бутылку, зажигаешь фитиль, она летит и разлетается в небе, как сигнальная ракета. Остальное фигня, вертушки, фонтанчики. Громко стреляют грос —взрывспички. Это такие бомбы —мама моя дорогая! Грохают раз в пять сильнее чем маленькие, но и стоят дорого. Семь марок пятьдесят пфеннигов, а это пачка сигарет «PEER» или «Marlboro».
Русаков держал руки в карманах, и сгорая от зависти сжимал пятьдесят марок, выпрошенных у отца. Проворачивая в голове цены на всякие безделушки он понимал, как он жалок и беден в отличии от однокашников. Ребята, прожившие в Германии по несколько лет, имели возможность отовариваться на сотни марок. Немцы покупали все: от алюминиевой проволоки, автомобильных радиаторов, автомобильных аккумуляторов, до транзисторных приемников и советских фотоаппаратов.
– Черт, черт, черт, —верещал он, стараясь выплеснуть наружу свое негодование.
– Что с тобой старик, —спросил Виталий.
– У меня только пятьдесят марок, —сказал Русаков.
– У меня сотня, —ответил Виталий.—А что ты хотел?
– Хотел такой фейерверк устроить, чтобы вспомнили гады, про май сорок пятого.
Крюков посмотрел на Сашку и приложив палец к губам, дал понять, что вспоминать события сорокалетней давности на людях не стоит. У очереди не только были уши, но и агенты из ШТАЗИ прекрасно понимающих русский язык.
– Санчело, фильтруй базар. Каждый второй камрад понимает по—русски. Они работают у нас