сюда. А теперь вот так!
За время сеанса маэстро ни разу не допустил смены интонации. Не произнес ни единого слова, выходящего за рамки подчеркнуто вежливого обращения. Он был непроницаем как древний языческий бог, один из тех, что стали свидетелями сцены.
Минул час. Монике показалось, что прошло лишь несколько минут.
– Благодарю вас, – вымолвил Скульптор, – сеанс окончен. Деньги вы получите сразу. Обратитесь, пожалуйста, к Анжеле. Следующая встреча завтра в то же время, если вас устроит.
– Устроит, – ответила Моника и, изображая равнодушие, вышла в прихожую.
Помимо особы в красном там сидели посетители – седоватый господин с пожилой дамой. При виде полуобнаженной натурщицы господин раскрыл рот, не замечая потекшей слюны. Его супруга презрительно отвернулась. Ассистентка не отреагировала никак.
Моника быстро оделась и, так и не обратившись к Анжеле за деньгами, вышла вон.
На следующий день, как и было согласовано с маэстро, она вновь явилась в ателье. Скульптор уехал по неотложной надобности, предварительно велев ассистентке отменить сеанс. Разумеется, Анжела случайно забыла это сделать.
Когда Моника позвонила в дверь, Красная леди равнодушно пригласила ее пройти.
– Босса сейчас нет, но он скоро вернется, – пояснила Анжела и предложила натурщице скоротать время в заставленном скульптурами зале, где ее фотографировали накануне.
– Будет лучше, если вы разденетесь сразу там.
Моника проследовала за ассистенткой. Когда они вошли в залу со статуями, та вновь заверила ее, что маэстро явится с минуты на минуту, после чего вышла, незаметно заперев за собой замок.
Натурщица проплыла по коридору, образованному расступившимися изваяниями. Цокот белых туфель отдавался гулким эхом. Измерив залу в одном направлении, Моника плавно развернулась и пошла обратно. Она поймала взгляд мраморного Давида – копии известной работы Микеланджело. Герой был втрое ниже пятиметрового оригинала. Возможно, за холодом мрамора таилась страсть? Женщина улыбнулась. Статуя не ответила.
Отказ принять ее красоту воспринимался Моникой как оскорбление. Она опустила веки. Открыв глаза, женщина увидела на белесом лице черты маэстро.
– Нет! Скала падет, лед холодного сердца будет растоплен! – пальцы метнулись к пуговицам на груди.
Щипок, еще щипок. Пиджак расстегнут. Моника бросила его на кушетку, потом принялась за юбку, но та застряла на бедрах. Пришлось опять принимать позу школьницы, не умеющей раздеваться. Подняв голову, женщина заметила на губах Давида ухмылку. Сможет ли плоть оживить мрамор? Творению Пигмалиона потребовалась магия Афродиты.
Бюстгальтер Моника сняла без малейшего трюкачества. Она хихикнула и прижалась к ногам изваяния, которому из-за постамента приходилась по пояс, но, ощутив холод, взвизгнула и отскочила назад.
Женщина снова оглядела статую. Давид показался ей чуть более благосклонным. Быть может, он желал большего?
Собравшись с силами, Моника феей