в панике разбегались в разные стороны, заскакивали в дома, свои и чужие, так что минуту спустя единственными свидетелями остались лишь мы с Иолой да еще наши стражи.
Биорд спустился с небес и теперь стоял прямо перед нами, циклоп же, занеся руку с палицей над головой, мелкими шажками подбирался к группе на мостовой. Теперь по железному основанию его оружия, и без того грозного, паутиной струились электрические разряды.
Родители девочки тоже заметили его приближение и закрыли собой тело бьющейся малышки. Мать наклонилась особенно низко, и тут девочка, быстрым движением вскинув голову, впилась зубами в ее предплечье. Хлынула кровь, но женщина словно не замечала этого, не чувствовала боли и смотрела только на циклопа и его страшное оружие.
– Нет! Нет! – твердила она на общем языке. – Не надо, прошу!
Тут я вышел из ступора, потому что нужно было хоть что-то сделать. Прыгнув вперед, сначала отпихнул циклопа, а потом оттащил женщину и занял ее место, с силой вжав голову и плечи девочки в мостовую.
С удивлением осознал, что эта худенькая малышка была едва ли не так же сильна, как я сам. Даже непонятно, как отцу удавалось пока справляться с ней. Узкие косточки предплечий под моими ладонями растягивались и прогибались, словно резиновые, я боялся, что проткну пальцами насквозь ее лишенное костной опоры плечо. А флэмм опять заладил свое. Только теперь он, тяжело дыша, протягивал руку уже ко мне:
– Умоляю! Умоляю!
Сначала я не понял, о чем он просит: я ведь и так ему помогал. Попытался поймать его взгляд и спросить, в чем проблема, вот только все слова чужого языка куда-то разбежались. Но флэмм не смотрел мне в лицо, его глаза были прикованы к чему-то ниже. Я вдруг сообразил: он смотрит на ампулу, выпавшую из-за ворота моей футболки и теперь болтавшуюся на шнурке над самым лицом девочки. И та тоже следила за ней, словно завороженная, скалила окровавленный рот…
Я сорвал ампулу с шеи и вложил в чужую ладонь. Флэмм в один миг вытащил стеклянную крышку, прижал ампулу к губам дочери и влил в них багровую кипящую жидкость.
Поначалу девочка забилась и захрипела еще сильнее, но уже через полминуты ослабла, конечности перестали растягиваться, веки устало сомкнулись. Флэмм бережно поднял дочь на руки, прижал к себе, а затем перевел на меня глаза, в которых плескалось изумление пополам с благодарностью. Несколько человек, вынырнувших будто из ниоткуда – наверное, прятались за деревьями, – помогли подняться на ноги его жене. Флэмм двинулся прочь, сильно горбясь над своей бесценной ношей. Он не оглядывался, зато его жена, которую вели следом, постоянно бросала на меня взгляды через плечо и что-то кричала на языке флэммов.
Мы с Иолантой молча смотрели им вслед. А потом я понял, что с нас хватит, даже Иола на этот раз не посмеет со мной спорить, и рявкнул на наших охранников:
– Немедленно проводите нас к ближайшему выходу на поверхность!
Циклоп молча двинулся куда-то вбок, мы – за ним. Биорд снова взмыл в воздух. Скоро мы покинули