литературным языком. Учитель русского языка, случайно заставший свору матерящихся щенков, избивавших меня, посмотрел на пытки своего ученика с садистским удовольствием и радостно произнес «Не будешь умничать!». Неохотно разогнав своих достойных учеников, сей тридцатилетний ученый муж презрительно сказал – «Старик!» окровавленному ребенку и сплюнул рядом с ним. Я тогда нашел в себе силы подняться и, подпрыгнув, ткнул педагога в глаз своим маленьким кулачком. Наставник молодежи с бешеным ревом шмякнул мою не по годам мудрую голову о заплеванную стену мужской раздевалки. Итогом моего первого конфликта с обществом явилось исключение шизофреника, психопата, мерзавца и подонка из стен советской школы. Как уже понятно, этим отбросом общества был объявлен шестилетний я. Мой прекраснодушный педагог вырос в директора школы, а при наступлении капитализма раскрутился до статуса популярного детективного писателя, чьи герои свято чтили заповедь «не умничай!», за что и получили признание народа. В школу меня потом вернули, и в ответ на все реплики одноклассников в мой адрес я холодно и устало бил их в лицо. Все дальнейшие десять лет это было единственной формой моего общения со сверстниками. Потом пришлось гораздо сложнее…
Врач. Так как мы решим вопрос, товарищ Лямкин?
Затемнение.
Офис компании «Макси-Ум». На стене плакат со слоганом «Без души жить можно, без денег – нельзя!». На плакате изображен мужчина в строгом офисном костюме и контрактом на покупку душ в руке. В офисе сидит Дмитрий Лямкин, его щеку пересекает шрам. Рядом с Дмитрием сидит Джордж Моррис. Павел Светлозаров сидит чуть поодаль и внимательно слушает их разговор. Еще дальше у компьютеров сидят Тинина и Квакин.
Моррис. Так как мы решим вопрос, товарищ Лямкин?
Дмитрий. Сейчас никто никому не товарищ, все пытаются быть друг другу господами.
Моррис. Я пошутил. Конечно, все в России уже давно либо господа, либо рабы.
Дмитрий. Я не все, поэтому я не господин и не раб.
Моррис. Кто же вы?
Дмитрий. Человек.
Моррис. И вам нравится?
Дмитрий. Я – да.
Моррис. Все понятно.
Дмитрий. Могу лишь позавидовать.
Моррис. Так что с постерами и буклетами?
Дмитрий. Боюсь, что раньше сроков, указанных нами в договоре мы не успеем. Конец лета, наплыв клиентов, громадная очередь.
Моррис. То есть нет?
Дмитрий. Я этого не говорил.
Моррис достает из дипломата бутылку дорогого коньяка.
Дмитрий. Вы предлагаете мне взятку?
Моррис. Простите.
Моррис хочет убрать бутылку, но Дмитрий перехватывает его руку.
Дмитрий. Вы разрушили мои строгие моральные принципы. Через три дня буклеты и постеры будут у вас на складе.
Моррис отдает бутылку.
Моррис. Я так счастлив. А если нам с вами неофициально понизить…
Дмитрий. Я понял. Нет.
Моррис. Дам в двадцать раз больше и в евро.
Дмитрий. Это уголовщина.
Моррис. Но это же исконно русская традиция…
Дмитрий.