Паше Светлозарову, моему подчиненному. Когда двадцатипятилетний выпускник МГУ с лексиконом из тринадцати слов и нулевым трудовым стажем, едва отметив удачную покупку диплома, с легкой руки своего дяди был посажен в кресло коммерческого директора рекламного агентства «Двигатель», Пашу спросили, нет ли кого на примете в ведущие специалисты. Паша тогда гордо сказал: «Да есть один мальчик…». Я думаю, что я пришел Паше на ум, потому что чересчур активно начал ухаживать за понравившейся ему однокурсницей, по глупости своей не понимавшей преимущества племянника владельца сети рекламных агентств по сравнению с сыном спивающегося учителя математики. Паша решил, что в качестве моего патрона он сможет обуздать зарвавшегося друга, и заодно показать юной красавице, кто в России хозяин жизни. Но милая девушка вышла замуж за Пашиного дядю, и мы с ним так и остались с кем были: Павел с оравой девочек-пиявочек, а я – с красавицей-женой. Но однажды над Пашиным дядей, а заодно и папой разразилась катастрофа, укладывающая всего в два весомых слова «Не поделились». Неожиданно прозревшие налоговики в компании с не менее неожиданно проснувшейся милицией вдруг поняли, какой язвой для общества были братья Светлозаровы. Но братья избавили себя от меча Фемиды, синхронно застрелившись из одного шестизарядного «стечкина». Их муки совести были столь велики, что на телах осталось порядка десяти пулевых ранений, плюс контрольные в голову. Паша лихорадочно стал искать способ, как избежать подобного самоубийства, на что ему ответили с библейской краткостью: «Отдай все». Светлозаров-младший с превеликой радостью отказался от наследства и вдруг понял, что рассчитывать ему осталось лишь на очень немногое – самого себя.
Павел. Взятка!
Дмитрий. Где?
Павел. «Bribe» – это взятка.
Дмитрий. Да что ты говоришь. (В сторону) Пашины надежды на свою руководящую должность рассыпались в прах, когда агентство «Двигатель» купила Елена Тягина. Дама неопределенного возраста с внешностью тяжеловеса-транссексуала моментально переименовала агентство в «Макси-ум», сделала логотипом морковку, и, сказав, что не потерпит семейственности и кумовства, вынула Пашу за шкирку из кресла коммерческого директора и швырнула в потертое креслице рядового специалиста. Потом мадам Тягина подтвердила свои слова действиями, назначив на место Светлозарова своего супруга, белозубого двадцатипятилетнего атлета. Меня же, сумевшего дать бредовой идее с морковкой более-менее достойное маркетинговое исполнение, было решено оставить в том же ранге, но в связи с отсутствием обязательного подхалимажа и более-менее приличной протекции наверх не двигать. Я не питаю никаких иллюзий относительно российских реалий, и прекрасно понимаю, что при наличии таланта и гордости лучшего места в жизни у меня не будет. Я плотно осел в «Макси-уме»…
Павел. Дима, ты взятки на рабочем месте берешь?
Дмитрий. Это вопрос или предложение?
Павел. Ты как еврей, ей-богу…
Входит Тягина.
Квакин. С добрым утром, Елена Дмитриевна!
Тинина. Здравствуйте, Елена Дмитриевна!
Павел. Елена, здравствуйте! Вы сегодня прекрасно выглядите.
Тинина. Ваш новый костюм – отпад.
Квакин.