При чем здесь я?
Я бессильно вздохнул и сгорбился, опершись локтями о стол:
– Для меня это загадка, пока. Что-то тянуло меня к тебе, сильно, неодолимо. А когда я, наконец, нашел рыжеволосую студентку, она вдруг начала умирать.
– Что?!
– Ты погибала три раза. По-настоящему. Мне пришлось трижды перекраивать реальность, чтобы спасти тебя.
– Бред!
– Опять нужны доказательства?
– Да.
– Как знаешь. Но обязан предупредить: тебе это не понравится, однозначно.
Девушка снова переместилась на диван, откинулась на спину, закрыла глаза и бросила:
– Давай уже, не томи.
Пошла трансляция.
Какая живая у нее мимика. По реакции студентки я могу догадаться, что происходит в ее сознании в данный момент, какую минуту прошлого переживает. Вот она прощается с подругой, заминка у турникета, перрон… Жуткий оскал беззвучного вопля – первая гибель под брюхом электрички. Дальше… завороженное оцепенение – полет от удара автомобиля и хрусткая встреча с асфальтом. И наконец – тоническая судорога, как у эпилептика – удар электрического тока.
Все.
На этот раз она пришла в себя довольно быстро, испуганная, подавленная:
– Господи… мамочки…
Да, не каждый выдержит взгляд в лицо смерти, да еще и три раза. Молодец.
Чувствую ее эмоции и неожиданно поддаюсь импульсу: сажусь рядом, приобняв собеседницу за плечи, слегка покачивая, как ребенка:
– Тихо, тихо, не бойся, это прошлые реальности, они не вернутся.
Она всхлипнула и подняла на меня глаза:
– Точно?
Я отвел взгляд и слегка отстранился:
– Понимаешь, прошлое уже не опасно.
Сильная девочка. Минута, и она вновь в порядке:
– Выходит, ты даже во времени можешь перемешаться?
– Нет, конечно. Если не ошибаюсь, такое в принципе невозможно. Но я могу локально воздействовать на небольшой фрагмент реальности, скажем – вокруг тебя, изменять его. Кстати, это довольно энергоемкое занятие. После трех попыток я выжат, как губка.
– Бедолага. Выходит, я тебе трижды обязана?
Я отвел взгляд:
– Сейчас не об этом думать надо. Что было – прошло, но это не значит, что все кончилось.
– Ты о чем? – в ее шепоте зазвенели нотки приближающейся истерики. – Говори!
Я повысил голос:
– Успокойся! Пока я рядом, тебе ничего не грозит, а я не уйду, пока все не исправлю.
– Даешь слово?
– Клянусь. А теперь слушай внимательно. Скажу прямо, без сюсюканий. Внутри тебя, в самой сути твоей, серый знак рока. Это что-то вроде проклятья, только в тысячи раз сильнее, поскольку наведено не человеком, а высшими стихиями. Именно этот знак ломает твою судьбу, заставляя умирать. И это будет продолжаться снова и снова, сколько бы я ни пытался спасти тебя.
– Боже, – слезы градинами хлынули из глаз приговоренной, – это все, конец? Выхода нет?
– Ты