Все его раздражение вмиг исчезло.
– Прости меня, Энн, – тихо сказал он. – Я наговорил кучу глупостей.
– И ты меня прости, – отозвалась Дейзи. – Я тоже была хороша.
– Тогда до вторника, – сказал Лайм, протягивая ей руку.
– До вторника, – повторила Дейзи, пожимая ее.
– До свидания, Энн.
Лайм вернулся в машину, положил локти на руль и посмотрел вслед Дейзи. «Я хорошо знаю цену человеческой неблагодарности», – звучали в его ушах слова девушки. Что у нее случилось в жизни, из-за чего она стала такой недоверчивой? Почему он об этом ничего не знает? С какой горечью Дейзи произнесла эти слова! Кто принес ей такое разочарование? Кто был тот негодяй?
Задаваясь этими вопросами, Лайм поехал обратно в Бостон. Дейзи продолжала идти по улице, вцепившись в сумку почтальона. Воспоминания волной нахлынули на нее. «Ты меня используешь», – увы, не впервые Дейзи бросали в лицо эти жестокие слова. Но Лайм, почему Лайм их сказал? Разве не хватило ей той, юношеской боли? Словно кинжалом в сердце. Другое лицо, другой голос, но те же самые обвинения.
Любовь? Нет, то была не любовь, то была прежде всего жалость. Но обида на несправедливость была огромной, и именно тогда у Дейзи был единственный в жизни сердечный приступ. «Он тебя недостоин, – кричала на нее мать. – Что ты из-за него переживаешь? Может, ты еще плакать из-за него будешь?» А Дейзи плакала и никак не могла понять – за что? Почему ее предал человек, которого она считала своим другом и которому она вроде бы нравилась? Разве она не была честной с ним?
От этих мыслей Дейзи чуть не расплакалась. Но на сей раз она сумела взять себя в руки. «Никаких слез», – сказала она себе. Неприятный осадок от разговора с мужем остался у нее до вечера. Правда, в конце Лайм притих и попросил прощения. Дейзи тоже чувствовала себя виноватой. Что у нее за характер? Чуть-чуть обозлится – и тут же забирается в раковину, как улитка, и начинает метать оттуда стрелы. Если бы Лайм не заставил ее вспомнить прошлое, она могла бы потерять его навсегда. При этой мысли у Дейзи сжалось сердце. Как он только мог подумать, что она его не любит! Дейзи была не из тех, кто умеет просить прощения. Правда, на этот раз все было по-другому, и девушка вполне ясно представила себе объяснение с Лаймом и свои извинения.
Ночью ей приснился кошмар в образе пистолета, о котором она запретила себе думать в тот самый вечер, когда увидела его дуло. Мысль о том, что было бы, если бы Дейзи вошла тогда в комнату на минуту позднее, девушка похоронила в самом дальнем уголке своей души. В ее сне, однако, проклятый пистолет стрелял сам во все стороны, пока не исчез в темноте, а Дейзи не оказалась рядом с Лаймом. Она цеплялась за его плечи, кто-то будто оттаскивал его от нее, и кричала: «Я люблю тебя, я люблю тебя!» В конце концов Лайм рассмеялся и сказал: «Знаю, знаю, детка, ты меня любишь, и я тебя люблю». На его лице засияла улыбка, которую Дейзи так любила, и они оба вдруг оказались в солнечном Анн Арборе. Девушка проснулась с ощущением счастья, но вскоре горечь вернулась, и оставшиеся до вторника