я не прошёл по списку,
Точнее, всё проспал – я рано поутру
Лариске доставал из фантика ириску —
С похмелья, под сосной, в Серебряном Бору.
Стихи про мавзолей, про Ленинские Горки
У сверстников моих крутились в голове,
А я привержен был к портвейну «три семёрки»,
«Алжирское» лакал за рубль двадцать две!
Я в тему не вошёл, в чем фишка Первомая,
И что там учудил диктатор Пиночет.
С Лариской под луной в беседке выпивая,
Я так и не узнал, за нас он или нет.
Какие кренделя, какие я коленца
Выделывал тогда, я даже не пришёл
На общий сбор – клеймить врага и отщепенца, —
Того, в больших очках, что бомбу изобрёл.
Они там с бодуна жужжали, словно мухи,
Родной рабочий класс с трибуны горло драл,
А я в тот самый час за столиком в пивнухе
Амура со стрелой Лариске рисовал.
Я слушать не хотел комсорга-балабола —
Кто любит, тот уже не полный идиот!
Я Пушкина читать пытался для прикола,
Не ясно ни черта, но за душу берёт!
Да-да, иных уж нет. Санёк, дружище, где ты?
Ты кто? Ты наше всё! Теперь иной расклад —
Властители умов – советские поэты —
За бабки по щелчку с восторгом шестерят!
Ну ладно, пошумят, и всё, и в Лету канут,
А я, хоть не Шекспир, но тоже рифмовал —
Для храбрости махнув с соседом по стакану,
Лариске день и ночь сонеты вслух читал!
Она простила мне отдельные изъяны,
Мол, вижу, вот те крест, души твоей разбег,
Не все вокруг меня козлы и обезъяны,
Я знаю: есть один нормальный человек!
Её комсорг увел. Ей век не видеть воли!
А мне в строю стоять – ей-Богу, западло!
Я выпил. Я люблю. Друзья, чего же боле?
И соловьи поют, и на душе светло!
«Люди едут в далёкие дали…»
Люди едут в далёкие дали,
Поезд птицей летит на восток,
Конвоир у окошка печален,
Сероглазый простой паренёк.
И вокруг ледяная равнина,
И луна холодна, высока,
Хоть с верёвкою лезь на осину,
Вот такая на сердце тоска!
Девки машут с перрона руками:
«Эй, давай, на ходу соскочи,
Мы накормим тебя пирогами,
Спать положим на тёплой печи!
Чаю выпьем с малиной из блюдца,
Пусть шумит в чистом поле камыш,
Пусть они все к чертям разбегутся,
Те, кого ты с ружьём сторожишь!»
Он бросает монетку на счастье:
«Эх, остаться б, да путь мой далёк,
Надо мчаться, и мчаться, и мчаться
На восток, на восток, на восток!»
Рыжий чуб – как костёр из-под шапки,
Девки машут, глядят на него:
«Эх, не будет ни мамки, ни папки,
Ни тебя и ни нас, никого,
Ни рассвета, ни звонкого смеха,
Только туча – как чёрный сапог,
Если ты, как дурак,