штуками: играли с пальчиками, катали шарики, танцевали под музыку. И там дочка однажды отмочила номер. Схватила колокольчик, которым обычно ведущая собирала детей в круг, и сама зазвонила. Дети собрались вокруг неё, и трёхлетняя Сонька начала показывать им игры с пальчиками – всё, что запомнила за пять занятий!
Так что дочка у неё росла смышлёная и самостоятельная, училась без особых проблем. Вот только с отцом у неё в последний год отношения что-то совсем разладились. Вон, перед отъездом в Ставрополь как ему надерзила. Надерзила и убежала к подружке, а Людмиле потом пришлось сорок минут выслушивать истерику на тему: «Твоя дурно воспитанная дочь меня не уважает».
Людмила поймала себя на мыслях о дочери и вздохнула – соскучилась.
– Ладно, ладно, всё не так плохо, – поняла её по-своему Княгиня. – Министр с грантом обещал помочь, купим сразу монтажный комплекс, будет где и кассеты отсматривать, и фильмы собирать. Лидуша, кстати, я совсем забыла. Что у нас с описью архива баронессы де Войе?
– Всё нормально, Ольга Николаевна, ещё треть наименований осталась. Я после Лиона займусь, – поспешно ответила Лидуша.
– Нет, после Лиона тебе будет некогда, у вас с Ксенией Борисовной наступит горячее время – мы должны сделать фильм к августу, успеть получить эфир до начала сезона, чтобы нам прайм-тайм дали. А то в сентябре все эти рекламодатели очнутся, начнут время занимать, и нас опять в час ночи не понятно для кого покажут. Давай-ка ты до отъезда введи в курс дела Людмилу, она посвободнее, пусть с каталогом и заканчивает.
В Лидушиных глазах отразился ужас.
– Нет! Ей нельзя!
– Почему это? – удивилась Княгиня.
– Она всё напутает, и вообще, мне проще доделать самой, чем с самого начала объяснять кому-то! Ольга Николаевна, я справлюсь, я успею!
Лидушино лицо пошло красными пятнами. «Надо же, как разволновалась, что с работой не справится. В опалу боится попасть, что ли»? – удивилась Людмила. А вслух сказала
– Ольга Николаевна, пусть Лидуша доделывает каталог. А я лучше с отснятым материалом поработаю, я знаю, как раскадровку делать, мне Ксения Борисовна показывала.
– Да делайте, как хотите, – сдалась Княгиня, наскоро освежая помаду на губах, – лишь бы результат был. Всё, я в министерстве. Буду к четырём.
Княгиня унеслась ураганом, и народ по случаю затишья уселся пить чай с вафельным тортиком. Тортик принесла Ксения Борисовна, а чай у них было принято пить за круглым колченогим столом, стоявшем в углу комнаты. На рабочих местах чай не пили, во-первых, потому, что Княгиня не одобряла, если кто сидел с кружкой у компьютера. А во-вторых, после того как Миша выплеснул чай на бумаги и клавиатуру, которую пришлось разбирать и просушивать, повторять его подвиг никому не хотелось.
– Люда, а что с вами случилось? Вы сказали, в пятницу были неприятности? – спросила Ксения Николаевна, нарезая тортик на кусочки.
– Да, стыдно говорить.