бешено заколотиться. Горло сжало так, словно его сдавила чья-то беспощадная рука. Бак встал, в его глазах горело безумие и желание услышать то, что он не видел. Глядя на него, Бирн понял, как мужчины славно погибают в битве, сражаясь за идею, или как они совершают тайные бесчестные убийства. Однако он боялся этого звука больше, чем Бак. Бирн тоже встал, и когда Дэниелс подкрался к двери в смежную комнату и прислонился к ней, доктор последовал за ним.
Теперь они слышали лучше. В комнате звучала музыка. Женщина плакала в той комнате, где на полу лежала цепь, свернувшаяся змеей. Бак выпрямился и отошел от двери. Он засмеялся, стараясь, чтобы его не услышали за дверью. Такой немой смех показался доктору самым страшным из всего увиденного в жизни.
Так продолжалось некоторое время. Затем истерика прошла. Забрав все силы Дэниелса, она заставила ковбоя дрожать подобно осиновому листу.
– Док, – пробормотал Бак, – я не в силах больше терпеть. Я поеду и постараюсь его сюда привезти. Прости меня за это, Господи.
Он вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь, спустился в прихожую, стараясь производить как можно больше шума. Доктор сел, пытаясь привести в порядок свои мысли. Он начал со следующего пункта: «Физический факт отсутствует, существует только нематериальный». Но прежде, чем Бирн приступил к умозаключениям на основании своей предпосылки, он услышал ржание лошади возле дома. Рэндалл подошел к окну и широко его распахнул. В тот же момент до него донесся стук копыт, после чего Бирн увидел всадника. Почти мгновенно тот исчез из виду.
Глава 7
Джерри Стрэнн
Гнев Божий кажется менее ужасающим, когда сосредоточен в определенном месте. Почти весь мир ежедневно благодарил Бога за то, что сфера деятельности Джерри Стрэнна ограничивалась «Тремя «Б»… Все в горах знают, что «Три «Б» – это Биндер, Бакскин и Браунсвилл. Они образуют вершины неправильного треугольника, ограниченного каньонами и горами. Треугольник являлся излюбленным местом пребывания Стрэнна. Джерри не был уроженцем «Трех «Б», и причина, заставившая его выбрать данное место, озадачивала аборигенов. Но они догадывались, что в лице Джерри Стрэнна им на голову обрушился гнев Божий, как воздаяние за все их бесчисленные прегрешения.
Ему едва исполнилось двадцать четыре, но Джерри успел превратиться в притчу во языцех. Люди в «Трех «Б» датировали события визитами молодого человека. Если с гор приносился шторм, кто-нибудь мог заметить: «Похоже, Джерри Стрэнн идет». Подобное замечание всегда встречалось с угрюмым молчанием. Матери знали, чем можно до смерти напугать детей. «Если будешь себя плохо вести, то Джерри Стрэнн тебя заберет». А ведь Джерри вовсе не выглядел людоедом с окровавленным кинжалом в зубах. У него была совершенно романтическая внешность: рост шесть футов, грациозность молодого тополя на ветру и прочность корней мескитового дерева. Джерри относился к той редкой категории мужчин, чья красота не мешала мужественности. Тонкость работы природы над чертами его лица напоминала мастерство Праксителя, явившее