из соседней Шотландии собрались в огромном зале для пышных торжеств. – Я даже и не думал, миледи, что ваши люди всегда останутся вашими людьми и будут преданы вам до конца своих дней. Поверьте мне, я немало повидал слуг и при дворе короля, и во дворцах знатных лордов, но нигде не видел того, что сейчас творится у нас в замке. Чтобы так любили свою хозяйку… – сэр Уостер многозначительно поднял указательный палец вверх. – Для меня это самая большая загадка.
Аббатиса Клод просто улыбнулась. Она предложила Кевину и его брату присесть на широкую скамью возле огромного камина. Могучий Билли не поддался на уговоры приятелей подняться вместе со всеми в залу, а предпочел остаться незамеченным на кухне. Несмотря на свой огромный рост, он немного побаивался аббатису и тем более обитателей замка. Чтобы не стесняться, как деревенский увалень, светской беседы, Билли примостился на табурете в углу кухни и смиренно наблюдал за работой кухарки и поварят.
Теперь, когда первое впечатление немного улеглось, и сердце стало биться ровнее, аббатиса Клод могла позволить себе оглядеться вокруг. Большая зала для приема гостей, где на стенах висели родовые флаги и гербы, портреты её предков, братьев и отца, напомнила о минувших годах и переживаниях. Вихрем пронеслись они перед глазами уставшей аббатисы. Не было уже той маленькой, беззаботной девочки, не было и смелой, отважной девушки, осталась только одинокая, смиренная аббатиса Клод, у которой хотели отобрать последнее: этот замок, эту огромную, холодную залу, эти воспоминания. Неведомая рука сжала горло женщины и не давала свободно дышать. Перед ней на портретах были последние из рода Грегари, те которые так и не вернулись сюда, чтобы продолжить свой род.
Легкая рука леди Уостер коснулась плеча аббатисы. Та невольно вздрогнула и улыбнулась.
– Что с тобой, Габриэлла? Воспоминания?
– Да, – тихо ответила женщина. – Наверное, это единственное, что у меня осталось.
– Не говори так, дорогая Габриэлла, или тебя уже нельзя так называть? – спохватилась леди Уостер. – Твой сан… и вообще…
– Вы можете называть меня, как вам угодно. Для всех других я просто аббатиса Клод, не больше.
Сэр Уостер встал со своего места, подошел к женщинам и, взяв обеих подруг под руки, подвел к большому длинному столу и каждую усадил на стул. Сам стал во главе стола и с поклоном к аббатисе и к своей жене сел на красивое, резное, высокое кресло.
– С вашего позволения, леди Грегари, – обратился он к аббатисе Клод. – Нам очень многое нужно вам поведать, так что прошу вас выслушать нас.
– Начните с самого главного, Джонатен, – подсказала аббатиса. – Хотя мне уже почти все известно. Я была у архиепископа. Он рассказал мне, что король Иоанн решил заполучить и мое наследство, и наследство леди Хопкинс.
– Да! То есть, нет, – сэр Уостер смутился. – Вернее сказать, он дал мне понять недвусмысленными намеками, что желал бы увидеть эти поместья в числе своих собственных владений, и поэтому я