она заявила:
– В том, что вы хорошо заплатите, не сомневаюсь, но только что я объяснила, что не могу выполнить ваше желание, а приказывать мне вы не имеете права.
Он наклонился еще ниже, и теперь между их губами было всего несколько дюймов.
– Это не приказ, мисс Свифт, а предложение, причем вполне приличное, – мягко заметил Гриффин.
От его близости и бархатного голоса у нее перехватило дыхание. Желание подчиниться ему было почти неодолимым. Ей больше не хотелось сделать шаг назад, выбежать из комнаты, она мечтала лишь об одном: угодить ему, – но…
– Даже согласись я, это просто неосуществимо: мне понадобится больше времени, чтобы сделать все необходимые распоряжения в агентстве и приготовиться к продолжительному пребыванию в вашем доме. Я вынуждена отказаться, но, поверьте, у меня есть женщина, вполне способная справиться с поставленной задачей.
Герцог посмотрел ей в глаза.
– Скажите прямо: виной моя репутация?
– Нет, – просто ответила Эсмеральда, – хотя, если честно, не могу понять почему: задуматься бы следовало.
Особенно потому, что его присутствие насторожило все женские инстинкты, а по телу побежали мурашки.
– Вы говорите это серьезно? – медленно скользя взглядом по ее лицу, уточнил Бенедикт.
– Совершенно, – призналась Эсмеральда, вовсе не ощущая страха в его присутствии. – Не сомневайтесь: я смогу позаботиться о себе, если почувствую, что вы переступаете границы приличия и забываете о том, что джентльмен.
Губы герцога изогнулись в улыбке, и Эсмеральда услышала тихий смешок. Как же он красив и в то же время дьявольски высокомерен! Невозможно отрицать, что ее неудержимо влечет к нему, и это притом, что она терпеть не может аристократов. И вот это уже удивительно. Конечно, она вполне может защититься от его притязаний, но сначала этого нужно захотеть. А для этого необходимо почаще напоминать себе, что именно из-за титулованного джентльмена жизнь ее матери изменилась столь драматично. У Эсмеральды не было никакого желания возвращаться в свет.
– Можете быть спокойны на этот счет, мисс Свифт, но желание мое неизменно.
Как же он упрям!
– Я ценю, что вы, герцог…
– Да, а потому не привык, чтобы мне возражали, – перебил Гриффин, закончив за нее фразу.
– Вот именно, – прошептала Эсмеральда с горечью.
Исподтишка наблюдая за ним, она лихорадочно пыталась найти ответ, который его бы удовлетворил. Его взгляд, близость тела, запах приводили в смятение ее чувства. Она ощущала, как слабеет ее решимость. Спорить с ним было выше ее сил, поэтому она громко фыркнула:
– Вы ужасно упрямы, ваша светлость.
Какая дерзость! Судя по виду, герцог не верил собственным ушам, и, откровенно говоря, она и сама не верила.
Так говорить с герцогом!
Пытаясь сгладить впечатление от непочтительной реплики, она добавила:
– Ведь вы же сами сказали, что можно говорить что думаешь.
– Да-да, это так: уважаю тех, у кого хватает смелости высказывать