вокруг преображают, если только захотят.
А ещё неугомонно, удивительное дело,
Землю делают пригодной для достойного житья!
И поскольку они эльфы, значит, необыкновенны,
И, вне всякого сомненья, нужно женщинам прощать
Все капризы и причуды, настроенья перемены,
Женщин нужно неустанно безоглядно принимать.
Песня любви
Одна она – и память, и судьба,
И взмах крыла, и ветра дуновенье.
Императрица, чайка и раба,
Необходимость и предназначенье.
И всё о ней – слова и тишина,
Мерцанье звёзд из глубины вселенной.
Она, как воздух, мне теперь нужна —
Неповторима, вечна и бесценна.
Я просыпаюсь с именем её,
И, как молитва, мне на сон грядущий
Одна она в душе моей поёт…
Благословенен будь вовек поющий!
Игра в слова
Две наши тени образуют
сказуемое.
Меня влечёт к тебе волна
безумная.
Тебе достаточно всё снять,
и я – твой паж.
Но нет в твоей груди огня:
какая блажь!
Быть может, это наважденье
мучительное.
Но без тебя я просто ноль —
числительное.
Тебе достаточно позвать,
и я готов.
Но между нами лишь слова —
не нужно слов.
Нездешнее
А начнётся всё просто так —
Кофе, утренний душ.
Вдруг – таинственный знак
На ладонях луж.
Луч откуда-то издали,
Запах талого льда,
Сладкий пар от земли
И вода, вода…
Грянет хор водосточных труб.
Будет так горячо
От касания губ.
И ещё, ещё…
Ты святая и грешная.
Ты такая одна.
Ты нездешняя.
Ты – весна.
На Титанике
Терраса похожа на палубу,
А прямо за ней – обрыв.
Чайки кричат – прилив,
Ах, если ты только знала бы,
Что я ещё здесь и жив!
И чёрным бакланом тень моя
Взмывает куда-то ввысь…
Прочь улетает жизнь.
А ты всё моя и не моя.
И я между двух отчизн.
Мы вечные странные странники.
Но фильм не начать с нуля.
Наш эпизод – петля:
Бессмертная сцена «Титаника»,
Где мы на носу корабля.
Ван Гог
Через тебя говорит ток.
100 тысяч вольт промеж строк.
Непостижимая, как Ван Гог —
Как Бог.
Если б я только на миг смог
Бога найти, но он здесь – Бог.
В каждой строке у твоих ног —
Ван Гог…
Море внутри
Я