.

Может быть, он ее обучает. Я не ожидала, что ко мне на порог заявятся сотрудники уголовной полиции. Обычный полицейский – возможно, но не они. Интересно, чем я заслужила такое внимание, гадаю я и со страхом отмахиваюсь от возможных ответов, приходящих в голову.

      – Итак, ваш муж исчез, – переходит она к делу, когда я сажусь напротив.

      – Да.

      Она молчит и смотрит на меня, как будто ждет, что я скажу что-то еще. Я смотрю на него, потом снова на нее, но он кажется не особо разговорчивым, а она продолжает сидеть с тем же выражением лица.

      – Простите, я не знаю, как это обычно происходит, – говорю я, уже начиная волноваться.

      – Например, для начала вы можете нам рассказать, когда видели мужа в последний раз.

      – Так… – я задумываюсь на секунду.

      Я помню спор на повышенных тонах, его руки у себя на горле. Помню, что он говорил и что делал. Я замечаю, что полицейские обмениваются взглядами и молчаливыми наблюдениями, и вспоминаю, что нужно ответить на вопрос.

      – Извините. Я сегодня не спала. Я видела его позавчера вечером. И я должна вам еще кое-что рассказать.

      Она подается вперед.

      – Кто-то снял все деньги с нашего общего счета.

      – Ваш муж? – спрашивает она.

      – Нет, кто-то… другой.

      Она хмурится, и на ее лбу, только что абсолютно гладком, проступают привычные морщины.

      – А много там было денег?

      – Около десяти тысяч фунтов.

      Она поднимает аккуратно выщипанную бровь.

      – Я бы сказала, немало.

      – Еще, я думаю, вам следует знать, что пару лет назад меня преследовала какая-то женщина-сталкер. Мы поэтому сюда переехали. У вас должны быть записи, мы тогда обращались в полицию.

      – Маловероятно, что эти события связаны, но мы обязательно это учтем. – Странно, что она так легко отмахивается от факта, который может оказаться важным. Она снова откидывается на стуле, продолжая хмуриться. Раз появившись, морщины прочно обосновались у нее на лбу. – Когда вы звонили нам вчера вечером, вы сообщили сотруднику, с которым разговаривали, что все личные вещи вашего мужа на месте. Это так? Его телефон, ключи, кошелек, даже обувь?

      Я киваю.

      – Вы не возражаете, если мы немного осмотримся?

      – Конечно, делайте, что нужно.

      Я следую за полицейскими по дому, хотя не уверена, что так можно. Они молчат, по крайней мере, ничего не произносят вслух, но я замечаю, что между ними происходит беззвучный диалог, обмен взглядами. Они осматривают комнату за комнатой. Каждая наполнена воспоминаниями о Бене, и кое-что я предпочла бы забыть.

      Пытаясь вспомнить точный момент, когда наши отношения начали разваливаться, я понимаю, что это случилось задолго до того, как я получила свою первую роль в кино и отправилась в Лос-Анджелес. Это произошло здесь, дома. Меня не было несколько дней, я уезжала на съемки в Ливерпуль. Небольшая роль в драме для BBC, ничего особенного. Я вернулась ужасно уставшей, но Бен уговаривал меня пообедать в ресторане и, когда я хотела отказаться, сделал предупреждающее