Нокс, – привстаю на расстеленном диване, не прикрывая своей наготы, наливаю виски на два пальца и выпиваю до дна.
– Решила напиться с утра? – Я посылаю ему тяжелый взгляд, отчего мужчина тут же замолкает. – Хорошо, но ты, правда, иногда слишком налегаешь.
– Я могу уйти, – встаю с кровати и сладко потягиваюсь, привстав на носочки. Поднимаю со стула свои вещи, которые тщательно выстираны и высушены, благодаря моей удачной ночевке.
– Не стоит, мы ведь еще не отдохнули после… – Я громко усмехаюсь, дарю ему хитрую улыбку, натягиваю на себя трусики. – После… – его голос становится хриплым, отчего я прикусываю нижнюю губу.
– Того, как мы трахались, Нокс. Просто произнеси это слово, – раздраженно отзываюсь я, застегивая замок бюстгальтера на спине. – Мне интересно, как ты вообще женился и соблазнил ее, если постоянно стесняешься определений. Секс, трах, да этому есть миллион определений. – Алкоголь дает в голову, я чувствую приятное тепло, разливающееся по телу.
– Я решил развестись, – тихо говорит мужчина, практически мгновенно оказавшись за моей спиной. – Больше не могу так. Я прихожу домой, и меня воротит от всего, что происходит. Моя жена смотрит на меня, и я постоянно себя удерживаю, чтобы вдруг не сболтнуть ей лишнего. Не назвать ее твоим именем. Особенно сложно становится, когда я выпью, а делаю я это постоянно рядом с ней. Мне необходимо забыться в алкоголе или найти тебя, чтобы стало намного легче.
– Есть только один авторитет, все остальное идолопоклонство… – шепотом говорю я, напоминая себя в прошлом. Слова Свидетелей нашей церкви крутятся у меня на языке, не позволяя забыться. Одевшись, но, не застегивая до конца рубашку, я наливаю себе еще один бокал, теперь уже наполненный сверх меры, сверх того, что может выдержать мой организм.
Жидкость обжигает моё горло, вызывая рвотный рефлекс. Закрываю губы пальцами и глубоко дышу через нос, чтобы не выплеснуть все на человека, все еще стоящего рядом.
– Винни, – умоляюще шепчет он, – дай мне возможность помочь тебе. Я буду рядом.
В моей голове раздаются шипящие звуки поломанного радио, голос совести упрямо требует не обижать хорошего человека, а ненастоящая я – твердит высказать ему все, что на самом деле думаю.
– Сколько тебе лет, Нокс? – беру из его протянутых рук лимон и откусываю кислый цитрус, разжевывая вместе с горьковатой кожицей. Он растерянно садится на диван.
– Пятьдесят в этом году, но это не может быть причиной того, что мы не можем быть вместе. – Он обматывается простыней и тщательно прикрывает свое натренированное тело, кстати, ни чем не хуже, чем у молодых. Нет этой возрастной обрюзглости или пятен, или что там бывает в этом возрасте. Но естественно я не собираюсь связывать свою жизнь с ним. Горько усмехаюсь его попыткам закрепить простынь на бедрах.
– Ты полная моя противоположность, посмотри, как трясутся твои руки и… – В глаза бросается кожаное портмоне, и я замолкаю. У меня нет ни копейки денег, а искать нового