не считать политиков, – она исправно смотрела телевизор, стоявший в студенческом общежитии, где ей выделили комнату.
Депутат бундестага Краузе с трибуны парламента призывал немцев к раскаянию, как он выразился, в грехах темного прошлого:
– Все это слова, – зло подумала Полина, – поскреби немца и из него вылезет нацист, а иногда и скрести не надо, – с товарками по факультету она политику не обсуждала:
– С Ритбергом мы тоже ни о чем таком не говорили, – порывшись в карманах куртки, Полина закурила, – но понятно, что он меня заметил и запомнил, – почитав перед семинаром нужные статьи, Полина задала вопрос о вероятном заселении Южной Америки европейцами.
– Это очень интересная тема, – серьезно сказал аспирант Ритберг, – разумеется, в эпоху ленточно-линейной культуры такие контакты были невозможны из-за океана, преграждающего путь распространению цивилизации, – по его тону было ясно, что единственно ценной цивилизацией он считает европейскую, – однако я не исключаю описанного вами сценария, пусть и в более позднее время…
Не желая вызывать подозрений аспиранта, Полина не собиралась болтаться в аудитории после семинара, но Ритберг подошел к ней сам:
– Подошел и взял мой телефон, – по уверенной манере парня Полина поняла, что он знает себе цену, – еще и вручил визитку, – отпечатанную на дорогой бумаге карточку она вложила в ежедневник.
В витрине блеснули фары въехавшей на площадь машины. Полина хорошо знала подержанный опель с болтающейся на заднем стекле мягкой игрушкой. Выбросив окурок, она вскинула сумку на плечо:
– Мы не имеем права тебе помогать, – вспомнила она голос куратора, – когда ты войдешь в контакт с Ритбергом, мы покинем город. Пиши на безопасный адрес, – почтовый ящик располагался во Франкфурте, – в случае острой нужды звони по телефону…
Полина предполагала, что Моссад держит во Франкфурте, как выразился бы Иосиф, станцию. В приоткрытом окне опеля слышалась заунывная турецкая музыка. Парень за рулем, кусавший неряшливую лепешку с мясом, мог сойти за уроженца Стамбула:
– Моссад хорошо подбирает персонал, – подумала Полина, – он сливается с местными турками, никто на него не обратит внимания, – на площади больше никого не было.
В Гейдельберге допоздна работали только бары и пивные:
– За остальным надо ехать в большой город, – Полина пошла к опелю, – они правы, не стоит здесь болтаться и привлекать внимание, – на нее пахнуло дымом дешевых сигарет.
Скомкав фольгу от лепешки, парень за рулем поинтересовался:
– Какие новости, Птичка, – Полина вызвала кураторов звонком по безопасному номеру во Франкфурте, – надеюсь, что господин Ритберг перед тобой не устоял? – комнаты общежития снабдили телефонами. Аспирант позвонил Полине на второй день после семинара:
– Он не набивал себе цену, – поняла девушка, – наоборот, он торопился. Он боялся, что кто-то перейдет