бёдрами Драгоценная.
– «Как молоды мы были, как молоды мы были. Как искренне любили, как верили в себя», – тут же подхватили остальные участники неформального совещания и начали потихоньку расходиться.
Любаша росла, как репей у дороги – взрослым было не до её становления. Быть первой в многодетной семье – ко многому обязывает. Она, в сговоре с соседскими мальчишками, обносила сады, уничтожая в хлам юбки, которые после многочасовых пререканий с бабушкой, вновь-таки надевала. Часто, сдирая с коленей первую «корочку» на ссадинах, она думала: «Вот – новизна прёт! А говорили будут шрамы…» «А Вы замечали, что со свадьбой и с разводом вас всегда поздравляют одни и те же люди. Одинаково искренне и от чистого сердца?», – ещё в молодости ответила она на собеседовании по приёму в штат «Кое-где» и с тех пор, устроившись для прикрытия гардеробщицей в «Современник», служила Небесной канцелярии всей своей верой и правдой. Чтобы таких поводов у всех заштатных поздравляльщиков вокруг и около было, как можно меньше.
Как и было только что решено на «буфетном совете», вернувшись в кабинет, Амурова первым делом собрала текст поэтессиного инцидента в одно письмо и, отыскав координаты найденного для неё поисковой системой автора под ником @оседлайчужойвелосипед, почти нажала на кнопку «Отправить» в интерфейсе подставного почтового ящика конторы «Кое-где», как внезапно… «Если событие называют „попадалово“, то его участника как? Попадун?», – ни с того ни с сего подумалось Любови Купидоновне. – «Надо бы подстраховаться!» Она шустренько добавила в «скрытую копию» координаты конспиративного рабочего мейла Земельева, наконец-то отправила своё сообщение и начала потихоньку собираться домой. Род Урожаевич был отбывши на её Любови Купидоновну дачу за содержимым стратегического запаса посевного материала, а посему вечер обещал быть «мятным», и от того, по-валерьанному спокойным.
За просмотром телепередач Любовь Купидоновна потихонечку осилила причитавшиеся ей для снятия стресса четыреста капель коньяка, и сама не заметила, как её сознание потихонечку скатилось к одной из излюбленных тем для разговоров с самой собой – вопросу взаимосвязанности судьбы и имени.
Амурова очень жалела, что родители нарекли её Любовью, а не, скажем, Светланой. А что, Светлана Купидоновна тоже звучит, причём звучит куда оптимистичней! Свет – он же вот, повсюду, а любовь… «Нет, я не Света – не видать мне конца», – любила в такие минуты повторять себе Любовь Купидоновна, стоя перед зеркалом и ревностно разглядывая свою фигуру, особенно в части нижних «ушей». Как же замечательно, что кроме неё этого никто и никогда не слышал, люди оставались верны себе и все неприятности в очередной раз проходили мимо. В первую очередь мимо этих самых «ушей». Но если бы у неё в доме был бич! С каким бы удовольствием она занялась по ним самобичеванием!
Вдоволь упоившись самоуничижением и дав себе зарок,