душа моя, весь вечер! Что скажу? Ну, представь – сидишь ты на дне пустого бассейна и ждёшь. Ждёшь наполнения пустого пространства, даже жилет или спасательный круг не надела потому, что тебе очень хочется быть захлёстнутой от макушки и до пят. Ты даже проверишь плотность прилегания «пробки» и исправность сливного механизма. Даже повредишь его. На всякий случай.
– Да, забыла тебе сказать, со сливным механизмом после удобрения утра тоже возникли кое-какие проблемы… – прервала гидротехнику мысли Земельева Любовь Купидоновна.
– Хорошо, в смысле плохо, в смысле понял. Так вот, ведь ты ждёшь её – живительную влагу воскрешения души. Пусть на миг, пусть захлебнёшься, но оживёшь. Что ты станешь делать? Да ровным счётом ничего. Как увядающая роза будешь радоваться силе, которая наполняет тебя…
Внезапно монитор старенького домашнего компьютера Амуровой моргнул, обновился, и на так с ночи не закрытом окне сайта поэтессы появилось новое стихотворение.
– Родя, милый! Подожди! У меня тут такое, что словами и не передашь! – в очередной раз прервала Земельева Купидоновна, отложила в сторону трубку и немедленно нажала на кнопку «Читать немедленно».
«Июлится лето столичным дождём —
Он песню поёт всем прохожим,
Спешащим в подземку. Плывёт кораблём —
Под парусом, мы предположим.
И капли его – дети хмурых небес,
Слегка отдохнув в капюшоне,
Нашепчут сценарии будничных пьес,
Что модными стали в сезоне.
Мохнатое небо в Купальскую ночь
Укроет до срока столицу.
Под пледною негой покажет точь-в-точь…
Ресницам давно то не снится…
Однажды лишь виделся тёплый закат,
Такой – на меже откровений,
Делилась на «после» и «до» аккурат
Ломбардная ценность явлений…
А капли на стёклах выводят мечты,
Июлится нынче так дивно…
Потерянный зонт пролетел полверсты,
Ища руку друга наивно.
А капли, как люди – за сказом рассказ,
Про дивные вещи, о разном…
И сыпется с неба несказанность фраз
В потоке зигзагообразном…»
«И сыпется с неба несказанность фраз в потоке зигзагообразном…», – повторила последние стоки стихотворения Амурова и вернула телефонную трубку назад к уху. – «Несказанность фраз… Род Урожаевич? Родя?!»
Но ответом ей была тишина. Ни безуспешные попытки прозвониться Земельеву и закончить разговор, ни холодный голос автоинформатора, вещающий о его, Урожаевича, временной для неё, Амуровой, недоступности, не могли испортить Любови Купидоновне то настроение, которое уже было безнадёжно улучшено столь наглядными результатами проделанной ей с помощью фрилансера @оседлайчужойвелосипед этой ночью работы. Не став допивать кофе, она по-быстрому подпоясалась