как бы задался целью доказать на деле обратное. Честь, достоинство, порядочность, сыновний долг – все отходило на задний план при звоне золотых монет. Да что золото! Дешевые побрякушки, никчемные лоскутки ткани были иногда важнее иных святынь. Невозможно оправдать, но хоть как-то можно понять белых европейцев, которые занимались перепродажей негров, не считая это чем-то зазорным. Ведь тогда негров вообще не считали за людей, вполне искренно называя их самцом и самкой в разговорах. Но сами негры-то! Казалось бы, им следует сплотиться для борьбы с общей бедой, но происходит то, что трудно понять. Народы Африки начинают потрясающую своей циничностью продажу собратьев в рабство. Так, к примеру, конголезцы за коралловое ожерелье или малость вина продавали родителей, детей, сестер и братьев, льстиво заверяя светлокожих покупателей, что это их домашние рабы. Назовите мне иной пример, который бы более емко и убеждающе показал, как низко могут пасть самые высокоорганизованные существа на Земле.
Черная Африка… Извечная слабость в развитии и отсутствие бдительности. Дорого обошлись они народам континента. Для работорговцев Африка была настоящим Эльдорадо. Караваны невольничьих судов двигались к берегам Черного материка. Успех поначалу был фантастический. Стоило лишь сойти на берег, как трюмы судов наполнялись доверчивыми, ничего не подозревающими простаками, обитавшими на побережье.
Позже торговцам «живым шоколадом», как по жаргонному цинично называли негров-рабов, пришлось уходить вглубь, чтобы настичь свои жертвы, которые стали теперь более осмотрительными и менее доверчивыми. Вот тогда-то и пошла в ход хитрость. Европейцы стали натравливать негров друг на друга. Все организовывалось крайне расчетливо и целенаправленно. Приводились в упадок государства внутренних областей – Монопотаму, Конго – и, напротив, процветали вблизи побережья те, которые становились своеобразными маклерами, снабжавшими европейских купцов товарами, а главное невольниками. Тут уж вожди прибрежных областей постарались. Набеги на собратьев – главнейший бизнес. Почти все отошло в сторону, легкость и доступность обогащения затмевала рассудок. Но ведь могла же Сенегамбия торговать слоновой костью, шкурами, пчелиным воском, арахисом. Худо ли, бедно ли – жили. И вот в одночасье все позабыто. Торговля собратьями становится главным источником дохода, все иное – на втором плане. Аппетит прибавлялся непомерно. Количество проданных рабов каждый год возрастает в геометрической прогрессии по сравнению с годом предыдущим. Промысел увлек почти всех: Ангола, Конго, прибрежные области Гвинейского залива.
Европейцам, конечно же, грех было не использовать столь благоприятные обстоятельства. Они чувствуют себя здесь хозяевами, строят пункты работорговли, форты. Одним из первых и наиболее знаменитым был Сан-Жоржида-Мина, воздвигнутый португальцами на Гвинейском побережье еще в 1454 году. Затем посыпались как из рога изобилия форты французские, английские. Сколько слез и горя