поглаживал свою клинообразную бородку и самодовольно прикашливал.
– Хорош, хорош, подлец! Такой, поди, за двоих жрать будет. Ну, да не беда, зато работать ты у меня будешь за четырех.
Так была предопределена участь Сэма Хогарта.
Самая сильная вещь, способная наиболее убедительно влиять на человека – время. Зачастую люди настолько увлечены чем-то в своей жизни, настолько поглощены какой либо идеей или целью, что, кажется, нет и не будет в мире силы, могущей заставить их думать иначе. Еще не придумано нечто, способное сотворить чудо и отодвинуть на второй план то, что сейчас занимает главенствующее место в мыслях. Но проходит время, человека увлекают новые заботы, и то, без чего, казалось ранее, и жить невозможно, по прошествии времени кажется столь малозначимыми и пустяшными, что вспоминать о нем начинаешь все реже и реже, а иногда и вовсе забываешь. Это же можно сказать о потере близких. Вначале, под воздействием потрясения, думаешь, что и жизнь-то теперь теряет смысл, задаешься вопросом: ради чего все это? Однако гениальнейший из лекарей, время, все ставит на свои места.
Можно однозначно сказать, что весть о смерти Штейлы граф Сленсер воспринял не столь остро, как Уот, не испытал даже десятой доли тех душевных терзаний, которыми перестрадал юноша. Однако он был не просто огорчен. Графу казалось, что мир померк. Лицемерные физиономии высоко светских дам, пытающихся завладеть его сердцем, а попутно и кошельком, настолько резко контрастировали с невинным, добродушным и милым обликом очаровательной девушки, что любые сравнения казались неуместны. Граф досадовал сам на себя, что так и не овладел ею, был твердо уверен, что воспоминания об этих минутах стали бы одними из самых ярких в его жизни.
Однако прошел месяц, второй, третий. Утрата начала сглаживаться в его памяти. Накопление капитала, прочие заботы увлекли графа, жизнь продолжалась. Если о Штейле он почти забыл, то о ее матери никогда и не помнил. Еще в те времена, когда девушка бесследно пропала, а поиски результатов не давали, Сленсер приказал переселить старую женщину из дворца в отдаленный флигелек, но тем не менее поручил слугам присматривать за ней, что было продиктовано надеждой на то, что Штейла все-таки найдется. Вскоре граф о Терезе забыл, ничего же не подозревающие слуги продолжали носить в флигелек пищу, менять белье.
И вот теперь, когда граф случайно увидел ее, прогуливаясь в своем саду, он вспомнил о Терезе и был крайне разгневан.
– Вы полагаете, у меня настолько много денег, что я могу позволить себе содержать совершенно чужих мне людей? Здесь что, богоугодное заведение?
Слугам здорово перепало за внимание, оказываемое старухе. Столько сидела тронутая умом женщина безвылазно в флигельке, и надо же такому случиться, что первая ее попытка выйти на свежий воздух окончилась неприятностями. Граф приказал убрать женщину из дворца «ко всем чертям». Джозеф Гейнсборо не нашел ничего лучшего, как отвезти старушку в монастырь,