Пруссии. Широко известна и забастовка транспортников Берлина 3–7 ноября 1932 года, совместно проведенная КПГ и НСДАП.
Параллели между КПГ и НСДАП достаточно очевидны. Необходимо, однако, от выявления лежащих на поверхности параллелей перейти к анализу исторических и особенно социальных корней тоталитарных движений во всех его вариантах.
КПГ отнюдь не была в начале 30-х годов «партией рабочего класса», как это долгое время пытались представить. Другое дело, что она стремилась стать ею, но ведь это же можно сказать и о национал-большевиках, штрассеровцах и даже НСДАП.
Даже в относительно благополучном 1927 году только 53,2 % членов КПГ имели работу (в 1928 – 63,3 %, в 1929 – 51,9 %). Затем и без того огромный процент безработных членов партии катастрофически возрос, таким образом, можно согласиться с мнением немецкого историка Г.А. Винклера о том, что КПГ «была партией безработных».
В феврале 1932 года в КПГ из 360 тысяч членов (в 1929 году их было 116 тыс.) лишь 11 % являлись рабочими. Весной 1932 года из 6,8 млн немецких рабочих лишь 55 тысяч были членами КПГ. Причем в 1929–1932 годах новых ячеек на предприятиях не появлялось и «на крупных предприятиях организованной работы КПГ не велось». Левая профсоюзная организация, фактически руководимая КПГ, так называемая «Ревпрофоппозиция» (РПО), насчитывала в 1932 году только 35 тысяч членов – меньше, чем НСБО (профсоюз НСДАП).
Таким образом, мы видим, что на рубеже 1929–1930 годов в Германии в результате кризиса сложились два мощных тоталитарных движения. Они включали в себя НСДАП и некоторых ее союзников из правого лагеря, а также КПГ, национал-большевистские группы. Два основных мифа питали эти движения: расово-националистический – преимущественно гитлеровское крыло НСДАП и отчасти ее союзники из правых партий и социалистический, пролетарский – КПГ, национал-большевики, штрассеровское крыло НСДАП.
Почему же победил первый? Во-первых, левый миф был ориентирован только на народные массы, а расово-националистический – помимо «массы» и на группы экономической и военной элиты, которые он стремился если не поставить себе на службу, то хотя бы заставить занять нейтральные позиции; не последнюю роль здесь играл и внешнеполитический аспект – ориентация левого мифа на союз с СССР вела к подрыву национальной независимости и была неприемлема.
Кроме того, только НСДАП имела тоталитарного харизматического лидера – Гитлера. Дальнейшее, как говорится, история. Недаром книга главного национал-большевистского идеолога Германии Эрнста Никита, вышедшая в 1932 году и выдержавшая пять изданий, называлась «Гитлер. Злой немецкий рок».
Национал-большевизм в Германии представлял собой уникальное явление. Однако и в других странах существовали группы подобной ориентации. Вот лишь несколько примеров.
1. Швеция.
Шведская секция Коминтерна (т. е. Компартия Швеции) в 1929 году на X пленуме Исполкома Коминтерна была исключена из III Интернационала за «правый уклон».