мог отказаться лично познакомиться с Гитлером и попытаться понять, что он из себя представляет. Ведь уже тогда германская молодежь, которая стремилась творить новое будущее, начинала собираться под его знаменами.
Приглашение моего брата застало меня в критический момент моей жизни. Незадолго до этого я вышел из Социал-демократической партии Германии и как раз теперь мучительно пытался отыскать свой путь.
Шестью месяцами ранее в Берлине произошел знаменитый Капповский путч, во время которого я доблестно сражался на стороне Веймарской республики. Я командовал тремя сотнями берлинских рабочих, которым противостояли морская бригада капитана Германа Эрхардта и части генерала Вальтера фон Люттвица. Эрхардт и Люттвиц хотели взять власть и установить реакционное правительство. Наши отряды (которые называли «красными», в отличие от «белых», реакционных, подразделений) потерпели поражение. Капитан Эрхардт, с триумфом вошедший в Берлин через Бранденбургские ворота и глядевший на поверженный город, обратился к Вольфгангу Каппу, бывшему губернатору Восточной Пруссии, а теперь политическому лидеру мятежа, со словами: «Я поставил вашу ногу в стремя, а править теперь предстоит вам».
Законное правительство бежало в Штутгарт, и в течение трех дней путчисты праздновали свою недолговечную победу. Профсоюзами немедленно была объявлена всеобщая забастовка, и начались уличные беспорядки.
В районе Везеля в Руре произошли кровопролитные столкновения. Генерал Люттвиц, капитан Эрхардт и Капп бежали в Швецию. Социалисты (среди которых был и я) объявили, что они согласны сложить оружие при условии увольнения из армии реакционных элементов и проведения национализации тяжелой промышленности. Они подписали Биленфельдское соглашение с министром Северином и вышли из борьбы. Однако коммунисты не сложили оружия и продолжали вести свою кровавую борьбу. Для войны с ними правительство Веймарской республики без всякого стеснения использовало разгромленные им прежде войска Люттвица и Эрхардта. Когда же коммунисты были разбиты, лживое правительство отказалось от своих обещаний, данных социалистам, и заявило, что Северин не имел полномочий подписывать с нами соглашение.
Происшедшее поразило меня до глубины души, и в знак протеста я покинул ряды СДПГ. Разочарованный происходящими в Германии событиями, я чувствовал себя как корабль без руля и ветрил. Однако я оставался лидером левых студентов, изучал юриспруденцию и экономику и возглавлял движение студентов – ветеранов войны.
При этом жизнь в нашем доме текла так, как будто ничего не происходит. День следовал за днем в монотонной последовательности, и ничего не менялось со времен моего детства. Отец по-прежнему служил в городском суде; он все так же посещал воскресную мессу, а по дороге из церкви домой вел привычные еженедельные беседы о политике. Однажды он даже написал памфлет «Новый путь – очерк социального христианства», правда без подписи; этим и исчерпывался круг его интересов. Моя мать старела, дом понемногу приходил в упадок.
Самый старший из моих братьев – Пауль – стал монахом-бенедиктинцем,