такого решения, Иван чуть было не ляпнул: вы действительно разрешаете?! – но вовремя прикусил язык.
– Слушаюсь, командир! – Посмотрел на учёного. – Могу высадить вас на корабль.
– Нет уж, я с вами, – мягко возразил Ядогава. – Речь идёт не только о спасении товарища, но и возможном контакте с владельцами кокона. Ваша оригинальная идея о пропуске одушевлённых субъектов мне понравилась.
Иван в душе осудил эксперта за его равнодушие: он лично не стал бы уточнять, важен ему контакт с кем бы то ни было на фоне беспокойства о судьбе коллеги или нет, – но вслух сказал другое:
– Спасибо, что поддержали. Вы готовы?
– Как штык! – неожиданно ответил Ядогава русской поговоркой.
9
Вспышка света… темнота… невесомость… странное ощущение дробления мышц тела на отдельные волокна… горячая волна по жилам… тускло разгоравшееся зарево впереди…
Иван сделал усилие и выплыл из невесомости в мирок кабины катера.
Экраны не работали, замкнув кабину зернистым металлом, но, судя по сине-зелёной иллюминации панели управления, «голем» не был повреждён, а его компьютер высвечивал жёлтым пунктирчиком транспарант «жду указаний».
– Где мы? – спросил Иван первое, что пришло в голову.
– В безвоздушном пространстве, – вежливо ответил автопилот.
– Дай визуал.
Экраны прозрели, превратив кабину в открытую с виду платформу с креслами пилота и пассажиров.
Катер со всех сторон окружала светящаяся стена, закругляясь влево и вправо, как внутренняя поверхность гигантской трубы. Не было видно ни звёзд, ни светила системы, ни чёрной бездны космоса, ни планеты-бублика. А прямо перед «големом», всего в паре километров, тянулась вверх и вниз сложная кружевная конструкция, напоминающая творение гениального скульптора-модерниста. Общая форма конструкции была близка к сильно вытянутому эллипсоиду, но сплетена она была из такого количества разнообразных геометрических узоров, что рябило в глазах. А центральное ядро конструкции – нечто вроде ячеистого пояса, охватывающего эллипсоид по периметру, – испускало холодный голубоватый свет.
– Фрактал! – хмыкнул Ядогава. – Множество Салаши.
– Как? – не понял ошеломлённый Ломакин.
– Объёмное сочетание фрактальных композиций, рассчитанное ещё в прошлом веке венгерским математиком Золтаном Салаши.
– Откуда здесь это множество?
– Вопрос не ко мне. Но вы были правы, это сооружение действительно накрыто неким полем, как односторонней мембраной, и реагирует на присутствие персональных ментальных полей. То есть, грубо говоря, мозгов.
– Чудно…
– В каком смысле?
– Я его не увидел, а почуял, хотя никогда прежде не замечал за собой экстрасенсорных способностей.
– Просто не обращали на них внимание. Мне говорили, что на Сфере Дайсона вы тоже первым почувствовали негативный пси-фон.
Некоторое время они рассматривали веретенообразное сооружение, длина которого достигала, наверно, не менее сотни километров.
– Кажется,