тогда меня не пустили бы в магазин… и я не взяла.
Она замолчала, а я ничего не спрашивала. Я понимала, что дальше случилось что-то страшное. Наконец девочка Алла заговорила:
– Когда я вернулась с молоком, щенка уже не было. Я… я открыла дверь, а его за ней нет! Никого нет! Только… только запах!
– Может, ты забыла закрыть, – зачем-то спросила я, – и он ушел?
Алла помотала головой:
– Я никогда не забывала закрыть, у меня ключ висел на шее. Никого не было! – выкрикнула она. – Но я же знала, что он был! Хотя тетка пришла и сказала, что я все это придумала!
– Ты его искала?
– Да, я пошла туда, где раньше жила собака. Но там было пусто… так пусто, понимаешь? Я всегда чувствую, когда пусто…
У меня перехватило дыхание. Я знала, что такое пустота… в свои шесть лет я слишком хорошо это знала!
– И я пошла опять домой, к тетке. Но сначала я его искала, подумала – вдруг действительно я не закрыла и он вышел на лестницу? Но его нигде не было. А тетка уже сдала бутылки и выпила, понимаешь?
– Да, – тихо сказала я, хотя моя мать не пила. Я видела тех, кто пьет, но моя мать была почти такая же – она кололась. У тех, кто пил, были лица, словно пухлые подушки в грязных наволочках, а моя мама была просто худая, у нее были ввалившиеся глаза, а руки и ноги, как палки… как у меня. Но только она все равно была красивая, а я – нет.
– Она выпила и завалилась спать. Я стала ее трясти и спрашивать, где моя собака. И тогда она… она сказала, что выбросила его… и если я сейчас же не заткнусь и не перестану приносить в дом всякую дрянь, она и меня выбросит! Он был не дрянь! Он был не дрянь!..
Алла заплакала.
– Не плачь, – сказала я и добавила, потому что не знала, что еще можно сказать: – Здесь не любят тех, кто плачет. Здесь их бьют.
Но она все плакала и плакала, сидя на ступеньках. Я тоже села рядом, хотя лестница была холодная. И мне тоже захотелось заплакать, пусть я и знала, что лучше этого не делать.
– Я хотела побежать и найти его, потому что тетка не ходила далеко. Я всегда знала, куда она ходит, но она отняла у меня ключ и ударила меня по лицу! И кричала, что сдаст меня в детдом! У меня пошла кровь из носа… она была такая красная! И все вокруг залила.
– И она тебя… сдала?
– Нет. Не успела. Она… она умерла. Потом. Скоро. Зимой.
– Моя мама тоже умерла зимой…
– Я здесь уже два года, – угрюмо сказала Алла. – Тут, наверное, хорошо… Я учусь в первом классе, потому что я способная! Ты умеешь читать?
– Нет, – сказала я.
– Только я все равно хочу отсюда уйти. Потому что тут тоже нельзя завести собаку. Щенка. Хотя бы самого маленького. У нас есть рыбки в живом уголке. И попугайчики. Если хочешь, я тебе покажу. Только я их не люблю. Они… они не такие. И не пахнут. Щенок пах! Я его искала… потом, когда тетка меня выпустила. Она долго не сердилась. Вообще-то она была добрая. Она заснула, а я вытащила свой ключ и ушла. Но его не было… нигде! Я ходила, пока не стало совсем темно, но так его