ради этих детей, иначе вы понесли бы страшное наказание. Прощайте.
Однако хозяйка дома, очевидно, не вполне уразумев, что происходит и не желая мириться с подобной потерей, кликнула на помощь мужа, а тот, схватив деревянный брус, кинулся на Белосельского. Стараясь сделать так, чтобы безумец не задел детей, Белосельский не тронулся с места, и мужчина с удивлением увидел, что деревянный кусок раскололся как хрупкая тростинка, ударившись о плечо Алексея. Наш герой схватил хозяина дома и оттолкнул от себя – бородач вышиб лбом стекло и остался лежать без движения. Женщина принялась звать на помощь, но Алексей уже уходил вместе с детьми.
Из соседних домов привлеченные шумом высыпали соседи, но Виталий взвел курок пистолета, давая понять, что шутить не намерен. Это охладило пыл самых разгоряченных.
Белосельский бережно усадил Иву и Милоша на сиденье джипа и приказал немедленно ехать. Вскоре злополучный дом оказался позади.
– Сколько же это продолжалось?
Ива промолчала и закрыла глаза. Детскому сердцу иногда трудно ощутить счастье. Дети переносят его по-разному. Иногда бурно смеются или прыгают. Иве была свойственна застенчивость и хладнокровие. Но она понимала, что зло осталось позади и не опалило ее своим огненным дыханием. Милош же горел желанием рассказывать.
– Это началось спустя две недели… Она сначала хорошо к нам относилась, а потом… потом…
– Я тогда был довольно далеко и ничем не мог помочь. Все равно я виноват. Я не знал. Клянусь, что я не знал, но я должен был предвидеть… И как вы все это терпели?
Милош не ответил.
– Ты правда нас не бросишь? – спросила девочка таким доверчивым голоском, что у Алексея невольно выступили слезы на глазах.
– Конечно нет. Я же дал слово.
Ива внезапно крепко взяла его ладонь своей крошечной рукой и поцеловала.
Он провел руками по ее темно-каштановым волосам.
– Ты вырастешь замечательной красавицей… Кстати, Милош…
– Да, дядя…
– Можешь называть меня «дядя»… Я хочу научить тебя защищать сестру. Ее больше никто не обидит. Понятно? Ты должен это уметь.
– Ты правда меня научишь?
– Да. Но придется потренироваться. Это твой долг.
– Согласен.
Милош просиял.
– У вас всегда будет все самое лучшее, лучшее образование, лучшие учителя… только вот станете ли вы теми, кем должны стать? И смогу ли я вырастить из вас достойных и человеколюбивых людей?
Последние слова Белосельский произнес так тихо, что дети не услышали.
Машина въехала во двор элитного дома в центре Москвы.
– Подождите здесь, – сказал Белосельский Иве и Милошу, – я должен поговорить с женой. Только пять минут.
Он поднялся на лифте, прекрасно сознавая всю серьезность положения. Он не ошибся. Елена была в ярости. Она пребывала в дурном настроении еще с утра, а как только муж ей сообщил о детях, она пришла в такую ярость, что принялась крушить вазы, украшающие гостиную.
– Так это твои дети, получается?
– Нет,