войны всех против всех: шииты против суннитов, сунниты против шиитов, курды против тех и других. Государство распадается. При Саддаме была стабильность.
Это тоже правда. Власть Саддама и его камарильи была абсолютна как власть палача. Господство суннитского меньшинства над шиитским большинством было непререкаемо. Выстроенный, отмобилизованный под властью вождя Ирак носил форму главной региональной державы. Национальные задачи были под стать: осадить Иран – наглого соперника и конкурента, вернуть в лоно матери Родины историческую провинцию Кувейт. Цена внешних авантюр – сотни тысяч жизней, экономическая блокада, положение мирового изгоя.
Что лучше? Вопрос неправильно сформулирован. Что хуже? Но тут уже неправильно сформулирован будет ответ. Любой ответ. Потому что кто же в здравом уме станет выбирать между режимом дня с человекобомбами на часах и политическим режимом петли на шее? И потому что на самом деле у иракцев никогда не было выбора. Ни диктатуру Саддама, ни «демократическую интервенцию» с целью свержения Саддама они не выбирали. Можно спорить о намерениях («демократизаторов» из Вашингтона, но никак не багдадской диктатуры), однако и то, и другое им было навязано.
Выбор на самом деле есть только у наблюдателей и свидетелей. Умозрительный. Это наш труд – размышлять, примерять на себя те или иные исторические ситуации, строить модели. При этом мы часто впадаем в одну и ту же логическую ошибку. Мы полагаем, что выбор – это всегда между хорошим и плохим. Не промахнись на перекрестке, парень, и все пойдет как по маслу. А если налево пойдешь – коня потеряешь, направо – сложишь буйную головушку? В реальной истории нередко бывает именно так. Людям – не обязательно богатырям, политикам, государствам приходится выбирать между разным плохим, с разными цепочками плохих и очень плохих последствий. Ирак, а ранее Югославия – именно такие развилки.
К чему привела пока что американская операция по свержению режима Саддама Хусейна, мы знаем. Или нам кажется, что знаем. Материала для картины кошмара найдется с избытком. Но ведь это не отменяет другого вопроса: как быть с кошмарной террористической диктатурой типа Саддама? Как быть с преступным режимом, первой жертвой которого был народ? Есть ли хоть какие-то сомнения, что иракцы действительно нуждались в освобождении? Нужно быть очень циничным, чтобы ответить «нет». При этом иракский народ обладал не большей свободой воли, чем немецкий при Гитлере или советский при Сталине. Что из этого следует: что преступный режим должен быть уничтожен силой? Нет такой нормы международного права, согласно которой можно было бы извне уничтожить преступный режим. Согласно существующему международному праву преступный режим может править и травить свой народ вечно. Смириться с этим?
Такова одна из исторически безвыходных на сегодня ситуаций.
Ответ на этот вопрос и разделил Запад, современную политическую цивилизацию. Есть ли пределы, за которыми терпению мирового сообщества наступает конец? И как быть