удача. Дубровник – исторический соперник Венеции, его уникальность официально признана ЮНЕСКО. И в каждой лавке, на каждом развале среди привычной красочной туристской литературы – документальный альбом „Горящий Дубровник“. На самом видном месте…»
Безмятежная суббота блестяще оправдала репутацию Малого Затона как бухты, надежно защищенной от любых невзгод. Однако воскресное утро началось с тревоги. Запах гари проник сквозь закрытые ставни, а следом отвратительный рев кружащего над целью самолета. Все местное народонаселение – немногочисленные женщины и дети – было на пляже. Никто не купался, все завороженно смотрели на гору напротив, курящуюся, точно вулкан, а над ней кувыркался черный самолет…
Оказалось, все не так страшно. От летней суши занялся лесной пожар. Пожарный, а вовсе не военный самолет довольно ловко его тушил, окатывая водой, которую тут же набирал с морской глади, всасывая на лету. Люди и их жилища не пострадали. Не то что в том рукотворном пожаре, который полыхает в этой части света уже девятый год. Что же они сами с собой сотворили? Такую страну загубить. И не жалко ведь было…
В первый раз в Сараеве я был во время осады в сентябре 1993 года. Вместе с тогда-еще-министром иностранных дел Козыревым и тогда-уже-не-замминистра обороны Громовым мы прилетели из Загреба на российском военно-транспортном самолете. Полудемобилизованный лайнер «челночил» на ооновской трассе, и это был единственно возможный маршрут в осажденный город, вариант «дороги жизни».
Напомню топографию Сараева. Город – это узкий каньон, собственно говоря, одна улица, зажатая с двух сторон горами (во время войны ее прозвали Аллеей снайперов). Сербским орлам оставалось только расположиться со всеми удобствами повыше в минометных и пушечных гнездах – весь город лежал внизу как на ладони. Живой тир на 300 000 мишеней. Не надо было быть Ганнибалом, достаточно стать каннибалом. За четыре года, что продолжалась осада Сараева, трудно было им не стать.
По городу мы передвигались в БТРах. Перед туристическим автобусом БТР обладает рядом очевидных преимуществ, особенно в боевых условиях, но по части обзора ему несколько уступает. Впрочем, кошмар осажденного города сквозь смотровую щель БТРа ощущаешь в полном объеме.
Спешились мы лишь в самом центре. Это было, возможно, единственное место, где можно было погулять без опаски, и молодые горожане пользовались этим замкнутым пространством свободы. Вот это было зрелище! В городе, на три года отрезанном от всего света (где тогда было НАТО? и где были нынешние критики НАТО, до глубины души возмутившиеся тем, что НАТО вмешалось в столь же трагические косовские дела?) В городе, в котором не было ни тепла, ни света, ни еды, ни воды, ни работы, ни досуга… В городе, ставшем призраком, на крошечном непростреливаемом пятачке променад шел, как в Сочи, и девушки были разодеты, как в Париже, даже более дерзко, и накрашены, как в Лас-Вегасе, даже более ярко. Чужих в городе не было, туристов тем более – я не в счет, мы прилетели даже без ночевки. Это была демонстрация