разговаривает почти исключительно про свиней.
– Вы еще будете встречаться?
– Не договаривались.
– Ты взял у него телефон?
Глядя на меня, Оливер слизнул с тарелки масло.
– Он не дал.
– То есть отказался дать?
Оливер пожевал и театрально вздохнул:
– То есть я ни разу не удосужился спросить, а он ни разу не удосужился предложить.
У меня отлегло от сердца. И ничего, что Оливер пришел в раздражение. Как видно, Стюарт приехал всего на пару дней.
А вот хочу ли я с ним встретиться? – возник у меня вопрос после этого разговора. Ответа я до сих пор не знаю. Как правило, решения принимаются мною легко – должен же хоть кто-то в доме обладать таким умением, – но в сложных ситуациях мне всегда хочется, чтобы за меня решил кто-нибудь другой.
Просто неохота думать, что возникнет такая ситуация.
ТЕРРИ: У меня друзья живут на Заливе. Они рассказывали, как работают ловцы крабов. На промысел выходят затемно, примерно в полтретьего ночи, и возвращаются только под утро. Натягивают леску, до четырехсот с лишним метров длиной, через каждые несколько метров – грузило, к нему крепится приманка. Приманкой обычно служат кусочки угря. Потом начинают выбирать леску – тут требуется глазомер и значительная сноровка. Крабы впиваются в угря, но краб не дурак: он не допустит, чтобы его почем зря взметнули в воздух и бросили в корзину, правда же? Поэтому, когда краб уже оказался у поверхности воды, но еще не успел отцепиться, ловец должен незаметно опустить в воду сачок и захватить добычу.
Как говорит моя подруга Марселль: ничего не напоминает?
СТЮАРТ: Как вы расцениваете поведение Оливера? Только честно? Я сам не знаю, чего ожидал. Наверное, чего-то такого, в чем сам не могу себе признаться. Но скажу так. Я не ожидал ничего. Я не ожидал: «Привет, Стюарт, дружище, чертяка, сколько лет, сколько зим, да, конечно, можешь меня угостить, а затем повторить, премного благодарен, мил-человек, и еще стаканчик, а в паузах я буду учить тебя жизни – начну там, где остановился». Собственно, это я и подразумеваю, когда говорю «ничего». Но видимо, я проявил некоторую наивность.
В жизни есть много такого, о чем напрямую не скажешь, вы согласны? Например, что твои друзья тебе чем-то неприятны. Точнее, что они тебе приятны и в то же время неприятны. Естественно, Оливера я исключил из числа друзей. Хотя он, по всей вероятности, до сих пор считает меня другом. Понимаете, да, в чем загвоздка: А считает Б своим другом, тогда как Б не считает А своим другом. С моей точки зрения, дружба зачастую оказывается сложнее брака. Притом, что для большинства вступление в брак – это серьезный рубеж, правда? На кону вся твоя жизнь, ты говоришь: вот он я, вот моя судьба, я отдам тебе все, что у меня есть. Имея в виду не земные блага, а душу и сердце. Иначе говоря, мы ставим цель – сто процентов, так? А на деле, скорее всего, столько не получим; или же получим все сто процентов, но лишь на время, а потом согласимся на меньшее, хотя первоначальная цифра будет маячить в полный рост. Раньше это называлось «идеал». В наши дни, как я понимаю, говорится «намеченный показатель». А потом, когда произойдет