в Москве Димитрий неожиданно сменил гнев на милость, никого из бояр старых не разжаловал, говорил со всеми любезно и просил их, как встарь, верно служить царю и державе Русской. Тут бояре выдохнули облегченно, расслабились и дальнейшее расширение боярского сословия приняли спокойно. Больше всего боярских шапок получили вызванные из ссылки Нагие: дяди Марии Михаил и Григорий, ее братья Андрей, Михаил и Афанасий. Не остались обойденными и те предат…, извините, оговорился, те провидцы, что раньше других распознали в Димитрии истинного царевича и на сторону его перешли: оба брата Голицыных, двое Шереметевых, Долгорукий, Татев, Куракин, Кашин.
Все же не случайно я оговорился. Нагие? Бог с ними, с Нагими, какая ни есть, а все ж родня, да и вели они себя тихо на протяжении почти пятнадцати лет, сидели себе в ссылке до самого воцарения Димитрия и высидели себе таки счастье несказанное. Но вот остальные! Я их как раньше, до обретения Димитрия, предателями считал, так и позже своего мнения не изменил. Изменивший раз, изменит снова, что они все и доказали впоследствии. Эти – не Петр Басманов, нет!
Потом Димитрий стал раздавать чины дворовые: Михаил Нагой стал Великим Конюшим, князь Василий Голицын – Великим Дворецким, князь Лыков-Оболенский – Великим Кравчим, Гаврила Пушкин – Великим Сокольничим, Афанасий Власьев – Великим Секретарем и Надворным Подскарбием. Тут бояре заволновались: не было никогда таких чинов на Руси, конюшие, дворецкие, кравчие были, но не великие, а от секретаря и подскарбия за версту несет польским духом.
– Царствование мое будет великим, потому и слуги мои главнейшие великими именоваться должны, – отмел первое возражение Димитрий, во втором же пошел на уступку: – Не нравится вам подскарбий, нехай будет казначей, как встарь.
Вообще, с дворовыми чинами не все ладно получилось. Многие получали жалованье только за то, что пострадали в предыдущие царствования. Скажите мне, за какие заслуги и, главное, зачем приблизил Димитрий вечного смутьяна Богдана Бельского, да еще дал ему чин великого оружничего. Или вот дьяк Богдан Сутупов – он же вор известный, а стал печатником. А вот возвращение в Посольский приказ дьяка Василия Щелкалова я только приветствовал, но хоть и подлец, но в Бога верует и дело свое посольское справно ведет. Только зря Димитрий произвел Василия Щелкалова и Афанасия Власьева в окольничие, это дьяков-то! С другой стороны, именно Димитрий первый распознал полководческий дар юного тогда князя Михаила Скопина-Шуйского и возвысил его, на свою же голову, назначив Великим Мечником – хранителем царского меча. Чина такого на Руси отродясь не было, но бояре не посмели протестовать, Димитрий же определил Скопину очень высокое место на лестнице дворцовой, что позволило ему в войске претендовать на пост воеводы.
Как истинный государь, Димитрий не только жаловал, но и миловал. Все ждали лютых казней Годуновых и родственных им семейств, брошенных в темницы во время погрома опричного. Димитрий же неожиданно