во время беседы он расстегивал пуговицу и поправлял лямку майки. Иногда покручивал усы…
На стенах – несколько фотографий. Портрет жены Марии Марковны, сам он в кругу семьи, а также два снимка, сделанных на 50- и 60-летие Сталина. Сталин, Ворошилов, Орджоникидзе, Киров и Каганович с бородой – никогда не видел раньше такой фотографии.
Г.К. Орджоникидзе, К.Е. Ворошилов, В.В. Куйбышев, И.В. Сталин, М.И. Калинин, Л.М. Каганович и С.М. Киров в день 50-летия Сталина
Телефон Кагановича записан давно. Я раза два звонил ему, никто не поднимал трубку, но у меня было предчувствие, что увижусь я с ним только после смерти Молотова.
Я разделся в прихожей, вошел в комнату, мы поздоровались за руку. Каганович сказал, что знает мои стихи.
– Вам, наверно, лет около пятидесяти?
– Сорок пять, – ответил я.
– Феликсом назвали в честь Дзержинского? Папа, наверно, был чекистом?
– Нет, летчик. Коммунист.
– Значит, интернационалист, – сделал вывод Каганович.
О Молотове
Заговорили о недавней кончине Молотова.
– Он умер, значит, от воспаления легких? – спросил Каганович.
– Да, – отвечаю, – а крепкий был. Когда он заболел, я звонил Тане и Сарре Михайловне (домработница и племянница жены. – Ф. Ч.), они сказали: «Скоро он вернется из больницы, и вы сразу к нам приедете».
– Несколько неожиданно, – говорит Мая Лазаревна.
– В апреле, год тому назад, больше года, я его видел, – говорит Каганович.
– Еще рюмочку выпивал, – говорю я.
– До закона? – спрашивает Мая Лазаревна.
– Нет, вот день рождения его был 9 марта, он речь произнес. 97-й год ему пошёл.
– Я читал то, что было напечатано о нем в «Московских новостях», – говорит Каганович.
– Ерунда, не верьте, – говорю я.
– Мы верим всему, что в газетах, привыкли так, – замечает дочь.
– Я тоже так привык, – отвечаю, – но мне сказали, что Молотову это даже не показывали, чтоб не расстраивать. Он так и не видел. Четыре года назад Евгений Джугашвили, внук Сталина, привез к нему журналистку, и она написала, что якобы он сказал: «Хочу дожить до ста лет».
– Да, да, «живу счастливо», – подхватывает Каганович. – Не похоже на него.
– На него не похоже, не в его ключе. У него критический ум. Смотрел трезво. Я их понимаю: они хотели показать, что он живой.
– Кто это – они? – спрашивает Каганович.
– Журналисты, – отвечаю.
– Только ли журналисты? Такую вещь не могли печатать без какого-нибудь разрешения.
– Газета, которую мало кто читает, – отвечаю. – Возможно, за границей написали о нем чепуху…
– То решили у нас что-то напечатать, – соглашается Каганович, – что он живой, что он хорошо живет…
– Что у него пенсия большая.
– Возможно, написали за границей, что он плохо живет. Я думаю, что это не без ведома… Политическая штука. Акт политический.
Мы немного помолчали.
– Мы работали