Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои».
В дневнике Симонов комментирует выступление Сталина. Первое – эта речь давала понять, что немцами захвачена огромная территория и что опасность крайняя. В сводках Совинформбюро об этом не говорилось.
«Теперь – Симонов пишет, – стало легче оттого, что это было сказано вслух. Второе – мы поняли, что наши надежды, что где-то готовится могучий удар, что немцев погонят не сегодня, так завтра, – мы поняли, что это не более чем плоды фантазии. И надо забыть, что мы слишком долго готовились совсем к другому, к победоносному началу войны».
Симонов пишет в дневнике 1941 года: «Слова, друзья мои в сталинской речи, помню, тогда тронули до слез». Сталин в том июльском обращении произносит: «Враг ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма». Сталин все еще живет в эпохе 20–30-х, где успешно работали штампы классовой борьбы. А люди уже живут в эпоху Отечественной войны. И вся предыдущая жизнь отныне и навсегда для них будет называться просто и емко – «до войны». Сталин этого еще не чувствует, он не поспевает за народом, от которого впервые зависит его личная судьба и к которому именно поэтому он впервые обращается «друзья мои».
И когда он в обращении говорит, что советский народ теперь должен отказаться от беспечности и благодушия, это излишне. Война и без Сталина вовсю учит советских людей, а вернее, тех из них, кто не погиб тогда, в первые ее дни и недели.
Через 20 лет в комментариях к дневнику 1941 года Симонов продолжает тему «Сталин и начало войны». Все прошедшие годы ему не дает покоя вопрос: почему Сталин не желал верить, что война начнется летом 1941 года?
«Я допускаю, – Симонов пишет, – что Сталин считал, что с ним, с исторической фигурой такого масштаба, Гитлер не посмеет решиться на то, на что он решился раньше с другими».
В случае со Сталиным сказалось разлагающее личность влияние неограниченной власти. Он мнил себя способным планировать историю. Симонов продолжает:
«Другой вопрос, что даже в самых сложных условиях существует еще и ответственность общества, когда оно вручает власть в руки одного человека. Нельзя забывать о нашей ответственности за то положение, которое занял этот человек».
Именно этот симоновский комментарий – главная причина запрета на публикацию его дневников 1941 года под названием «100 суток войны». Они должны были увидеть свет в журнале «Новый мир» в 1966 году. «100 суток войны» напечатаны не будут.
Из секретной докладной записки начальника Главлита Охотникова в ЦК КПСС: «При контроле сентябрьского и октябрьского номеров журнала «Новый мир» было обращено внимание на содержание записок К. Симонова и комментарии автора к ним». Далее в форме доноса четко излагается суть симоновских антисталинских комментариев. Докладная заканчивается словами «произведение снято из номера». И это несмотря на то, что Симонов в то время обладатель одного из самых громких имен в советской литературе.