страницей нашей жизни на плацдарме. Дело в том, что на этом поле осталась невыкопанная картошка, и вот, когда настала зима и поле засыпало снегом, начали потихоньку наведываться на поле сначала немцы, а потом и наши бойцы. Стали по ночам подкапывать картошку, и, конечно, были случаи столкновений этих групп под покровом ночи. И тут у разведчиков возникла мысль воспользоваться такой благоприятной возможностью и захватить языка. Конечно, такую мысль вынашивали и немцы. Подтверждением этого был случай, когда двое пехотинцев чуть было не стали жертвами гитлеровских лазутчиков. Началась тонкая игра, кто кого перехитрит.
И вот в одну из ноябрьских ночей нашим разведчикам удалось захватить сразу двух солдат, которые, увлеченные выкапыванием картошки, не заметили, что слишком далеко заползли по борозде, и вот тут-то их накрыли наши ребята. После этого настал какой-то перерыв, и копка на время прекратилась, но недели через две все забылось, и снова противники начали ползать по полю. Ископали так, что выпавший снежный покров перемешался с землей, и казалось, что на нем были следы от мощного мимолетного обстрела. Но потом снег стал выпадать чаще и закрывать следы ночной работы любителей картошки.
Мне тоже пришлось дважды ползать по этому картофельному полю. Один из этих рейдов запомнился потому, что нам с Семеном Поздняковым пришлось вытащить с поля бойца, который был ранен осколком мины, а его товарищ был убит. Немцы обстреливали из минометов поле тогда, когда сами не копали. Вот под такой обстрел и угодили эти ребята.
Конечно, картошка нам не мешала как добавка к нашему солдатскому рациону, и как хорошо было в землянке у печурки разломать горячий испеченный корнеплод и, посыпав солью, проглотить горячий рассыпчатый комок. Так продолжалось до тех пор, пока не выкопали картошку в прилегающих к окопам участках. Дальше заползать уже никто не решался. Потому что был издан строгий приказ на этот счет, а приказы, как известно, не обсуждаются, а выполняются.
Осенние и зимние дни коротки, и большая часть суток проходила в темное время. Так как караульная служба занимала немало времени, ей уделялось серьезное внимание. Часовой на посту всегда стоял с великим напряжением. Стояли на посту по два, а то и по одному часу. Сменялись часто. Серафим Яковлевич следил за этим важным делом строго. У самоходки постоянно находился один из членов экипажа. Сам командир тоже часто оставался на посту и давал нам отдохнуть. Днем у нас в батарее начали проводить занятия по огневой и тактической подготовке.
Изучали силуэты вражеских танков, самолетов и других машин. Хотя мы их знали прекрасно, но, как говорил командир батареи старший лейтенант Переверзев, «повторение – мать учения». Мы, конечно, все знали эту поговорку и неоспоримую истину, но все равно как-то после напряженных боев и постоянного перемещения с места на место спокойное рассиживание на занятиях не увлекало ребят. Рассуждали так: что, мол, зря сидеть, ведь война, воевать надо, а не на занятиях сидеть.
Но как показала