поклонений древних язычников, старые захоронения, жальники3, там курганы, место проведения ритуалов каких в древности.
– А пузо-то крепкое у тебя?
– Что?
– Не обгадишься от страха-то? Я вот даже напрягся… У нас тут не шутки, знаешь сколько пропало народу.
– А что, бывает и пропадают?
– Хм… Вон три года назад приехали, мать их, новые язычники, Яриле4 поклоняться. Так накланялись, что двое друг друга на тот свет отправили аккурат на горе «Ореховне», у самого валуна и зарезали. Двое других исчезли – только скальпы потом нашли километрах в двадцати на болотах у Демянского бора. Да тут, брат, вообще чужих-то не любят!
– А я не чужой…
– Что-то я тебя не припомню…
– Да я домик купил на Масыленском озере и с мамой переехал…
– Дома то горят – у нас здесь, знаешь какие молнии?
– Как горят?
– Ох хорошо горят, правда теть Мань?
– Да ну тебя…, ну так-то горяяят… – Женщина, чему-то улыбаясь, обратила взгляд в окно, словно вспомнила что-то очень приятное. Смысловский несколько растерянный, постарался оправдаться, что бы не вызвать лишних подозрений:
– Так я ж… ничего… так история…
– А чем заниматься то будешь? На гробах то тут много не заработаешь, сами делаем…
– Да вам мои гробы… Я их за рубеж продаю…
– Это как это?
– Ну есть коллекционеры…, есть очень богатые, которые хотят упокоиться в произведении искусства…
– Че-то ты сейчас прогнал? Как гробы можно коллекционировать? Человеку ж один только нужен, и то опосля…, когда и не важно, в чем похоронят… – Роман, тяжело вздохнув, вынул телефон, зашел, путем нехитрых комбинаций в память аппарата, и показал несколько фотографий своих работ.
– Это что золото, что ли? Резьба, инкрустация… Ты краснодеревщик что ли?
– Ну типа того, я много чего имею…
– Ну такого-то ты тут не продашь, даже даром никто не возьмет…
– Я ж говорю за рубеж…
– Ну так-то я понял…, давай вечерком здесь же встретишься, я тебе планчик набросаю, там и скажешь, что подходит, а что нет. Ну смотри дешево не будет – туда народ и на танке не затащишь, да и я не очень-то хочу…
Вечером бывший дом купца Сметанина отблескивал золотом 585 пробы от желтых стен в лучах заката. На фоне памятника архитектуры стояли двое около капота серебристого цвета небольшого автомобиля. Олег, увлеченно показывал места на разложенных картах, фотографии, азартно жестикулировал, в общем, был в «ударе». Иногда второй, что-то спрашивал, выслушивая с выражением лица изможденного военнопленного, явно страдающего постоянным беспокойством и приступами нервозности и скрытого гнева. Создавалось впечатление, будто делает он это, как и многое другое, по чужому, а не своему желанию, не имея и понятия, зачем это все нужно.
Раз от раза он вспыхивал интересом, проявляя неудержимое любопытство, словно этот кто-то, просыпаясь внутри него, захватывал его личность, и с удвоенной энергией, устремлялся по своим нуждам.
Наконец, подошла очередь заброшенных церквей, часовен