в сосну, в надежде раздавить меня. Однако в момент столкновения я спрыгнул влево.
Кабан, врезавшись в сосну, сломал ее и завалился через образовавшийся пень, нанизавшись частично на щепы, оставленные деревом. Данная неудача могла остановить вепря, но точно не убить. Поэтому, не теряя ни минуты, я рванул к торчащему в шее ножу. Ноги упереть в тушу и рукоять на себя. Это тяжело. Как будто разрезаешь кусок качественной дубленой шкуры шириной пятнадцать-двадцать сантиметров. Вепрь взревел и начал брыкаться и бодаться, но я удобно разместился, не давая себя достать. Выкладываясь на всю, я старался доползти до артерии. Силы не хватает. Я должен, я обязан. Если сейчас не смогу, скоро он выберется и разорвет как меня, так и Мишку. Перед глазами вновь появилась табличка.
– Прочь! – реву я, и ярость застилает мне глаза.
Воспоминания хлынули с бешеной силой, вытаскивая из груди столь тщательно забываемые кадры. Насилуемая девушка, ее насильник, а ныне муж. Пять лет в тюрьме. Отец и его мертвое тело. Силы приходят ко мне неожиданно. Нож начинает ползти все ближе. Я чувствую, как становлюсь сильнее и злее. Дойдя до нужной отметки, всаживаю лезвие до основания в поисках артерии. Она найдена, поддев, тяну ее на себя. Рывок, и нож разрезает столь долгожданный сосуд. Кровь брызжет вверх, опускаясь дождем на мою голову. А я откатился и улыбаюсь. Никогда не улыбался, убивая животное, а сейчас лежу и улыбаюсь, как идиот. Миша сел рядом и устало проревел. Так мы и сидели, пока кабан окончательно не издох. Последний его конвульсивный рывок, и все. А перед глазами снова какие-то надписи.
– Да исчезни ты. Сколько можно. Не появляйся. Надоел уже.
Видение вновь исчезло. Мне кажется, или мишка смотрит на меня, как на идиота?
– Все, родной, сейчас отдам тебе твой завтрак и пойду, подстрелю утку. Разделывать свинку сил нет. Шкуру потом снимем. Мясо наверняка жесткое слишком. Впрочем, если затушить, то можно и попробовать.
Мишка только боднул меня в ответ.
– Хорошо, пойдем, – поднявшись, иду к мешку, а этот толстячок семенит рядом.
***
Да уж, скажешь кому, не поверят. Вепрь в холке был метра два точно. Нет, его шкуру продавать не буду. Пусть у меня висит, как напоминание, какого зверя я, вооруженный только ножом, одолел. Не то чтобы я хочу похвастаться, но, черт возьми, тут иначе поступить нельзя. Возможно, это самый большой вепрь в мире был. Хотя вряд ли, конечно, но точно один из огромнейших. Мысли все еще были в том бою, не каждый же день такое случается. А ноги уже довели до речки. Тут частенько бывают дикие утки. Взведя арбалет, я приготовился. Свисток в зубы, осталось вспугнуть и попасть. Свист, в небо взлетает пара десятков птиц, разворот, выстрел. Попал! В крыло. Утка, неуклюже пытаясь взлететь, еще висит в воздухе. Но радость сменяется недоумением, прямо по мне пролетает тень, а ее хозяин хватает утку.
– Твою мать…
Это что, дракон? Ну, нет, конечно, стандартный, фольклорный дракон, наверное, побольше будет. Этот был размером, наверное, с микроавтобус. Вместе с хвостом. Но это