бы не умру во сне, как мой отец. При первых же лучах солнца мы отправились в путь. Мишка пошел со мной. Видимо ему тоже не очень хорошо живется в лесу. Впрочем, я не был против. Спустя пару часов мы все же дошли до Маяка. И вот тут я пожалел, что пришел сюда. Это больше не село. Свалка трупов, не более. Запах мертвых тел чувствовался еще за километр, но я должен был это увидеть. Увидеть, чтобы тут же опорожнить свой желудок. Части тел людей, кажется, были повсюду. На крышах, на заборах, деревьях. Части тел свисали из окон, а земля была красная от крови. То, что здесь произошло, нельзя описать словами. Это просто кошмар. Миша воротил нос, но был спокоен, поэтому я решился пройтись и проверить пару знакомых дворов. Сразу же заглянул к Коле. Его дом был ближе всех. Но внутри никого не было, только останки прошлых хозяев.
Пройдясь вдоль стен и пару раз позвав живых, я двинулся дальше. Дома пустовали. Говорить громко я боялся. В голове витали мысли. Может, я и правда с ума сошел? Может, все это игра моей фантазии? Дай-ка вспомню, что мы проходили обо всем этом по курсу психиатрии? У психически больных людей полностью отсутствует критичность по отношению к галлюцинациям? Печально. Значит, скорее всего, все это правда. Но не факт. Все же, может, сон, или я впал в кому? В своих размышлениях я дошел до мишкиного дома. Здесь картина не отличалась особой новизной. Медведь фыркнул. Вот оно что. Уже пару минут меня напрягало что-то. Нос неприятно щиплет. Странное чувство. Надо разобраться.
– Есть кто дома?
Тишина. Крикнуть громче?
– Живые есть?
Шуметь сильнее боюсь. В ответ тишина. Что же тут не так?
Интересное кино. Возле входа в подвал поломанные сигареты, сверху на них молотый перец. Всего этого добра много, и оно неприятно щиплет слизистую носа. Дверь накрыта ковриком, снаружи закрыта на щеколду. Открыв замок, спускаюсь в подвал. Темно, а фонарь, как назло, сломался, как и генератор. Достал свечу. Зажег. В углу лежит что-то маленькое и белое. Рассмотрев внимательнее, начинаю видеть. Маленькие ножки, ручки, белые волосы. Настька! Дочь Миши. Подбегаю к девочке. Пульс есть. Видимо, оголодала. На руки и ходу. Дальше ходить не стал. Слишком опасно. Ладно, сам, но Настеньку надо вытащить несмотря ни на что.
***
Костер мерно потрескивал. Миша ушел искать пищу, я же готовил суп. Девочку надо кормить. Она сильно оголодала, поэтому, приготовив маленькую порцию супа, я разбудил ее и накормил жидкой едой. Сейчас ей лучше кушать маленькими порциями. Человек может прожить без еды месяц, но вот семилетней девочке недели за глаза хватит. А сколько она там была, неизвестно. Настя, покушав, тут же заснула. Будить ее я не стал, лишь приготовил новую порцию, но уже больше, для нас обоих.
Вечером она проснулась сама. Посмотрела на меня, но ни слова не произнесла. Вечно веселая Настя. Заткнуть ее, наверное, было просто невозможно, да и не хотел никто ее затыкать. В ней будто сама жизнь плескалась. Всегда веселая маленькая девочка сидела напротив меня и ни слова не говорила. Она просто смотрела в костер и молчала. Я попытался ее разговорить,