отдаст.
Пещера Улая
Как по Великой Гоже
В приокской благодати
Гулял Улаев ножик
Зачем?
С какой-то стати?
Кипела кровь
Сильнее
Воды на перекате:
«Пошто
Народ синеет
От царской благодати?»
Челны врезались
В баржи,
Как в балыки булаты.
И не спасала даже
Свеча по благодати.
Но в пасмурной пещере
Уху из благодати
Не черпал
Белый череп
Под гоготанье братьев.
Не в шапке,
Не на блюде –
На острие булата
Несли лихие люди
Рассвет
Над благодатью.
А на Великой Гоже
В зелёной благодати
Мы топчем подорожник
У песни на подхвате.
И в полнолунье щедром
На чудеса и тайны
Сидим мы у пещеры…
И выкипает чайник.
Танцплощадка
Асфальт в лесу.
В культурном плане
На нём и зиждется
Вся жизнь.
Он на турбазовской
Поляне,
Как шкурка сусличья,
Лежит.
Уж бьют его.
Так отбивную
Бьют,
Отбивая гопака.
А днём
Мячом его мордуют,
Словно таранке
Мнут бока.
А раз в заезд
Залётный лектор,
Опять
«Тарелками» грозя,
Шпигует чудом
Почём зря.
А юморист,
Из местных некто,
Посолит крепче,
Чем язя.
И что не стерпишь,
Как соавтор
В делах
На сотню каблуков.
Только не верится,
Что завтра
Сойдут пришельцы
С облаков.
Куда уж!
И с небесным блатом
Им не пробиться
Всё равно.
В кругу от барыни
Крылатой
Не только барыне
Тесно.
И я тем барством
Приворожен
Топчусь совсем
Не по смоле –
Топчу
Шагреневую
Кожу.
И что ни вечер –
То смелей.
И наплевать мне
За азартом
Среди безудержной
Гульбы
Кому
На росной зорьке
Завтра
Мои аукнутся
Грибы.
Голодовка на турбазе
Как в рай лесной
Сюда все едут.
Здесь то и делают,
Что ждут,
Как после завтрака
К обеду
Вновь позовут
И подадут
Свиной гуляш
Под рыбьим жиром.
Но пусть его
Смакует он,
Кто предложил
На диво миру
Свинье
Моржовый рацион.
Меня не повар
Озадачил.
И не по части
Вкусовой.
А