бы
Лишней вещью.
Но он мне дорог,
Словно друг.
О! Никогда зловещей славы
Он не искал вокруг
В резне кровавой,
Он попросту работал,
Работал и тогда,
Когда и думать было
Даже нечего,
Работал
До слепого пота,
С утра до вечера.
Он знал:
Горячая страда,
Как радость, как беда,
А звать на помощь
Некого,
И нам не деться никуда
От этого.
Покров
Не покровом
Чиста душа –
Непокорством
Покровной силе.
А к обеду опять
Суп-лапша.
А ведь мы
Шашлыки запросили.
И басили,
Снимая на скорую
Башлыки из снежинок:
«Разрумяная,
Удружи нам.
В аппетит нам
Большие калории.
Наливай,
Подавай,
Накрывай…»
Но покрыл
Емельяныч столовую
Полканом
Про чужой каравай.
И пошефствовав
Над перловою,
Нашептавшись
Про шашлыки,
Закусили мы
Шуткой шеф-повара,
Нахлобучили
Башлыки
И на поле,
К свекле,
До нескорого,
В ледорубы,
В ножи, как в штыки.
Землю черную
Снег покрыл,
Словно бледностью
Страх щеку,
А по ней
Желваков бугры –
Коченеет надежда
В снегу.
Опускается
Белый покров,
Как венчается
Белый свет.
Под фатой –
Молоко да кровь,
Над фатою –
Любовь да совет.
Очищается мир.
Заверяется
Поцелуями счастье…
А для нас покров,
Как ненастье,
Как на голову гром
Опускается.
Руки в ссадинах.
Лица суровы.
И не стать-занимать
Отваги нам,
Мы не чистим себя
Покровом,
Пульсы сверены
По Корчагиным.
Мы срываем покров,
Рубим нашу беду.
Лом – на слом.
Мы ногтями до боли,
Словно сахарную руду,
Добываем свеклу
На поле.
Кроют нас –
Не упасть, не подняться.
И по-русски,
И вкрадчивым словом,
Но удастся ль
Сердец радиацией
Перекрыть
Роковые покровы?
Баня
Да.
Идея, как баня, нага…
Настоящая русская баня,
Где, как чайник –
Парная,
Как простынь – снега.
Необъятные
Белые га!
Необъятные
Мерзлые недра,
Непонятная
Сердцу игра:
Под нагайкой
Крапивного ветра,
Выдавать
Урожай